— Так я не спорю. Всего лишь высказываю своё скромное субъективное мнение, — выкрутилась я, невольно припомнив собственных учеников. Если я такая же зануда на уроках, то убейте меня кто-нибудь.
— O tempora, o mores! — закатила глаза женщина.
— И не говорите, сама каждый раз поражаюсь, — временами со мной случались приступы смелости, которые больше подходили под принцип «безумие и отвага». — Хотя на мой взгляд, а casu ad casum, всё-таки молодёжь сейчас разной бывает. Как гляжу на своих школьников, так в ступор впадаю. То ли за голову хвататься, то ли гордиться ими.
В общем, говорить я в такие моменты начинаю много.
— Ты латынь знаешь?! — удивилась Валентина Ильинична, впервые сбросив шелуху надменности. А потом, с ещё большей растерянностью, уточнила: — И в школе работаешь?
— «Знаю» — это сильно сказано, скорее отдельные фразы. С русским языком и литературой дела обстоят куда лучше.
После этого последовал пятнадцатиминутный допрос с пристрастием. Кажется, из меня вытряхнули буквально всё. Эта женщина определённо обладала даром выворачивать души наизнанку. Вопрос на миллион она приберегла напоследок.
— Та-а-а-ак, а с Адрюшей вы давно вместе? — со странной интонацией уточнили у меня.
Я зависла. Просто не представляла, что ответить на это. Ну не посвящать же восьмидесятилетнюю женщину с бульдожьей хваткой в тонкости наших странных взаимоотношений с её внуком.
От необходимости давать ответ меня спас телефонный звонок и возмущенный голос отца в трубке:
— Света, ты совсем забыла, что у тебя есть семья?!
Так, под вполне благородным предлогом, я сбежала из исаевской квартиры, любезно раскланявшись с Валентиной Ильиничной, которая отчего-то при прощании выглядела крайне задумчивой.
Из подъезда я вылетела прямо в руки Андрея, который в своей привычной манере начал:
— Так, я не понял, что ты тут делаешь, ещё и одетая?!
Ну да, было бы куда понятнее, если бы я бегала по улице голой. Но об этом я ему не сказала, зато прошипела осипшим голосом:
— Та-а-ам, — и ткнула пальцем за спину.
— Ты спалила квартиру?
— Там твоя бабушка!
— Какая бабушка? — нахмурил он свои идеальные брови.
— Какая?! — чуть истерично воскликнула я. — Видимо, из Сыктывкара. Представляется Валентиной Ильиничной, имеет скверный характер и замашки прокурора.
— А-а-а-а-а, — протянул «Андрюша», заметно помрачнев. — Бабушка… И она не прокурор, а следователь, правда, на пенсии.
Блин.
— Вот сейчас прям легче стало.
— Да ладно тебе. Уверен, что не так всё страшно. Она тебя не обидела?
— Нет. Всего лишь прочитала лекцию о том, что я не так готовлю, и подарила семейный рецепт курицы, — в качестве доказательства сунула Французу под нос листочек с тем самым рецептом.
Да-да, меня отказались выпускать из квартиры, пока не всучили в руки эту «ценность».
Исаев уставился на рецепт и как-то оторопел.
— Курицы, говоришь, да?
— Ну она ещё что-то говорила про салат из баклажанов, но на этом месте я уже сбежала.
— Фигово.
— Что именно?
— Да так…
Вот и поговорили.
— Так, ладно, — скомандовала я, — ты к — бабушке, я — домой.
— Давай отвезу?
Отчего-то мне показалось, что с его стороны это было не проявление заботы, а всего лишь желание оттянуть встречу с любимой бабулей.
— Ну уж нет. На такси доеду.
На самом деле мои мысли все ещё занимали слова Валентины Ильиничны о том, что её внук работает из дома. Но говорить об этом Исаеву я не собиралась. Поэтому, увернувшись от его попытки поцеловать меня, отправилась в направлении «куда глаза глядят».
Глава 8
Он объявился ближе к вечеру, начав с главного:
«Я приеду?»
«А как же бабушка-следователь?»
«Я отвёз её к родителям, пусть их воспитывает».
— М-м-м-м, — промычала я, глядя на экран телефона и не представляя, что можно на это ответить. Валентина Ильинична оставила о себе неизгладимое впечатление, но интуиция подсказывала, что радоваться тому, что любимый внук сплавил стальную бабулю, рано.
— Света, вылези уже из этого телефона, — скривился папа, резко хлопнув рукой по столу, дабы привлечь моё внимание. — Что за привычку взяли? Вечно в своих смартфонах.
— Ну па-а-ап, — совсем по-детски заканючила я. — Это по работе.
Врала я на чистом автомате, по делу или нет. Но иногда так было спокойнее, в первую очередь — мне.
— Знаю я эти ваши «работы», — продолжил ворчать папа, но вовремя был оставлен мамой. Правда, аргументацию она выбрала для этого шикарную: