— Не могу, — продолжала упрямиться.
— Я тебе торт испёк.
Поперхнулась, едва не выплюнув чай, который в этот самый момент пыталась отпить.
— Торт?
— Торт. Только я тебе его не дам.
— С чего это?
— А тебя дома нет. Значит, и торт только мой…
Против таких веских доводов было сложно устоять, и я резко засобиралась домой. Конечно, всегда можно списать сие на моё любопытство, что именно он именовал тортом, или на желание немедленно убедиться в целости собственной кухни. Только оба эти варианта — безусловная ложь, поскольку я банально дрогнула перед его очарованием.
На третий день моей великой обиды (эффект от которой был сильно смазан наличием куска шоколадного торта в холодильнике) Исаев позвонил в обед, поставив меня перед фактом:
— Сегодня ужинаем у моих родителей.
И у меня буквально отпала челюсть.
— У кого?
— У родителей, — отчеканил Андрей, при этом радости в его голосе не было ни капли.
— Зачем?
— Бабушка велела.
Вот в этом самом месте я выругалась настолько красочно и от души, что даже Изотов бы обзавидовался.
— Полностью солидарен, — буркнул Француз по ту сторону трубки, — но здесь без вариантов.
— Я не пойду.
— Придётся.
— С какой стати? Это же твоя бабушка, вот и разбирайся сам, — трусливо попыталась сбежать я.
— Ты плохо знаешь мою бабушку. Если желаемое не идёт к ней в руки…
— То что?
— То она сама придёт к тебе.
Моё лицо вытянулось само собой.
— Ты решил пугать меня бабушкой?
— А что ею пугать? Она сама с этим прекрасно справится.
Теперь мне стало смешно.
— И как же нам унять твою бабушку, которая, кажется, никогда не слышала про неприкосновенность частной жизни и жилища?
— Это откуда? Из конституции? Всё она слышала, я бы даже сказал, что она участвовала в её написании.
— Правда, что ли?! — изумилась я, с открытым ртом уставившись на трубку.
— Нет, но могла бы, — всё так же серьёзно сообщил Исаев. — Свет, ну поехали, иначе они от нас не отстанут.
Продолжала молчать. И тогда Андрей, видимо, решил добить меня окончательно:
— Я тоже не горю желанием к ним ехать, они же сейчас понаделают своих неправильных выводов, а потом будут выносить мне этим мозг.
Внутри опять все облило неприятным холодом.
— А неправильные — это какие?
— Любые! — неожиданно резко прошипел Француз, загадочно продолжив: — В нашем случае любые выводы были бы неправильными.
***
Как вы могли догадаться, я сдалась. Перед этим не забыв убедить себя в том, что согласилась я исключительно Валентины Ильиничны ради.
Внук строгого следователя виртуозно вёл машину, перестраиваясь с одного ряда в другой, явно спеша на встречу с семьёй.
— А твои родители, они какие? — осмелилась я распахнуть глаза и задать вопрос. Его лихачество меня пугало.
— Родители? Обычные.
— Мои тоже обычные.
— У тебя папа двухметровый тренер по греко-римской!
— Я о том же.
Андрей задумался, даже почесал кончик носа, из-за чего я практически заработала инфаркт, ибо параллельно он ещё и совершал очень резкий поворот.
— Мои родители очень традиционные, — наконец-то признался он. — Ну, такие… выходцы из советского союза, когда зимой лыжи, а летом дача. Когда всё покупают оптом про запас и обегают все магазины в поисках сахара, который был бы подешевле на тридцать копеек. Но в целом, кажется, вполне адекватные. Оба всю жизнь на заводе проработали, прошли и Крым, и рым… В девяностых выжили за счёт поля с картошкой и подпола, забитого разносолами.
— Они мне уже нравятся, — улыбнулась я, неосознанно среагировав на то тепло, с которым Исаев говорил о своей семье.
— Я бы на твоём месте не спешил с выводами, — хмыкнул он. — Как только начнут намекать на внуков — беги…
***
Родители Андрея действительно оказались самыми обычными, по крайней мере до эксцентричной бабушки и не менее колоритного внука им было далеко. Что в данной ситуации шло им скорее в плюс, ибо ещё парочки Французов моя нервная система попросту бы не выдержала.
Мама Андрея, Татьяна Викторовна, была милой женщиной лет шестидесяти, простой и деятельной, с широкой улыбкой и добрыми глазами. Уже через пятнадцать минут пребывания в их доме меня не покидало ощущение, что всю свою сознательную и бессознательную жизнь они ждали именно меня. Женщина без устали суетились вокруг нас, подавая то одно, то другое блюдо, а также все время пытаясь подложить мне в тарелку разносолы всех видов, начиная от квашеной капусты, заканчивая адской остроты аджикой.