— Можешь не сомневаться, — ухмыльнулся Андрей и, легко потянув меня за волосы, заставил поднять голову вверх.
Восторженный возглас вырвался сам собой: в обрамлении веток деревьев нашему взору открылось абсолютно невероятное небо. Редкие полоски облаков светились в молочном свете огромной, идеально-круглой Луны, до этого скрывавшейся за крышей дома. Вид был настолько умопомрачительный, что я невольно задержала дыхание.
В такие моменты я жалела, что ни разу не фотограф, красота нашей природы всегда вызывала во мне какой-то особый трепет; вспоминались Пришвин, Тютчев, Фет с их любовью к родным просторам и умением тонко передать словами всё очарование открывающегося мира. Я так не умела, хоть и старалась. Но сейчас мне казалось, что, если бы кто-то дал мне в руки что-нибудь пишущее или печатающее, я обязательно смогла бы сотворить что-то такое… трепетное и живое, чтобы дух захватывало.
— Дыши, — шепнул мне на ухо Исаев, про которого я даже слегка успела позабыть, увлечённая этим единением со вселенной. Обернулась к нему и замерла, не в силах понять выражение его лица. Он улыбался, но не ехидно, как обычно. А… тепло и будто бы слегка неуверенно. И смотрел он на меня так, что на душе тут же стало тепло и уютно.
Его рука неожиданно скользнула по моей щеке, утирая взявшуюся неведомо откуда слезинку.
— Впервые вижу человека, который рыдает из-за Луны, — чуть циничнее, чем того требовала ситуация, заметил он. Но я не обиделась, вдруг чётко ощутив, что ему тоже неловко от всего этого потока эмоций, в последнее время бурлящего вокруг меня. Но как объяснить ему всю трудность жизни ранимого нутра в большом теле, я не знаю. Отчего-то окружающие предпочитают замечать исключительно мои габариты, силу и мощь, в их глазах я этакая Дуся-агрегат, и они даже не догадываются, что в душе я скорее ощущаю себя Дюймовочкой — беззащитной и уязвимой.
Андрей этого тоже не видел, но иногда у меня возникало ощущение, что каким-то неведомым образом чувствовал…
— Так, мне кто-то обещал танцы, — попыталась я не обращать внимания на смущение, бросив прощальный взгляд на Луну, которую потихоньку начинало затягивать облаками. — А сам меня увёл от музыки, ну кто так делает?
— Так ты же не танцуешь.
— Я передумала.
— Женщина! — театрально закатил глаза.
В этом его восклицании было столько всего, что я чуть не растеклась горячей лужицей у его ног. Как ни крути, но за последние годы жизни я абсолютно разучилась чувствовать себя женщиной. И образ учителя подходил для этого как нельзя лучше.
— Хочу танцевать! — чуть капризно надула я губы, притопнув ногой и едва сдерживая улыбку. — Хочу совершать глупости сегодня.
— А-а-а-а, ну если только так, — продолжил потешаться над ситуацией Исаев, но руку мне протянул. — Разрешите пригласить вас на танец.
— Разрешаю, — с видом великого ожидания кивнула ему. — Только я без музыки не танцую.
— Ничего, я тебе спою, — заверили меня, и в конце концов я оказалась прижатой к его груди.
— А ты и петь умеешь?
— Не умею. Но… говорят, что не так всё страшно.
Наверное, это было глупо — топтаться на клочке земли среди заросших кустов малины, но тут Француз замурлыкал себе под нос знакомую мелодию, и я пропала окончательно.
— Ты полюбила панка, моя хулиганка…
Глава 11
Июль пролетел одним мгновением. Настолько быстро, что Андрей даже засомневался в правдивости календаря. Первого августа он трижды проверил приложение в телефоне, после чего полез в браузер убедиться, не сбились ли у его айфона настройки. Не сбились. И третий месяц лета действительно вступил в свои права.
Он задумчиво почесал макушку и откинулся на спинку своего шикарного кожаного кресла, являющегося его единственной отдушиной в борьбе с хондрозом, который шёл рука об руку с вечной работой за компьютером.
Последние четыре недели выдались крайне странными. Мог ли пресытившийся впечатлениями Исаев подумать ещё этой весной, что бытие вдруг заиграет новыми красками. Когда-то, ещё будучи неказистым студентом, которому не давали сверстницы, он поклялся себе, что сделает из своей жизни сказку, наполнив каждый свой день красками и впечатлениями, так… чтобы завидно было другим.
Клубы, бары, женщины… Нет, он не был заядлым тусовщиком, но и этого на его пути оказалось предостаточно. В моменты кутежа и гулянок он верил, что вот оно, счастье — яркое, с привкусом свободы и восхищения со стороны окружающих.
Андрей прекрасно помнил, как вместе с первыми большими деньгами в его жизнь хлынула целая толпа новых знакомств, многие из которых попросту оказались проходными. Нет, он не был миллионером в привычном понимании этого слова, скорее… просто хорошо обеспеченным молодым мужчиной, которому хватало денег на все его «хотелки», а также на частые поездки по России и уже почти ставшую традиционной зимовку на Бали. Это было весело, вкусно и головокружительно. А главное, давало возможность не думать о том, о чём думать не хотелось.