Каким образом разобраться в себе, если любая встреча с ним превращается в борьбу с собой? Разум говорил одно, а эмоции диктовали нечто совершенно противоположное. Эта борьба совершенно опустошала.
Может быть, лучше взять расчет и уехать, но при одной мысли о Джулиусе, о том, как он расстроится, почувствовала себя попавшимся в капкан зверем, которому не вырваться. На ее месте многие девушки бросились бы за советом и сочувствием к матери. Но для нее даже это невозможно. Мать, озлобленная на всех мужчин, поощряла их отношения с Тони только потому, что он был тихим и спокойным. Она наверняка возненавидит Эдвина, если узнает его, и никакого сочувствия от нее не дождешься.
Совершенно ушедшая в свои мысли, Анна не почувствовала постороннего присутствия в комнате, пока Эдвин, стоя в дверях, не окликнул ее. Она подскочила и посмотрела на него расширившимися от страха глазами, словно видела в первый раз.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Анна, возвращаясь к действительности. — По какому праву врываешься ко мне в спальню? — Она старалась взять себя в руки, но получалось плохо.
Эдвин медленно вошел, не сводя с нее глаз, но не приблизился. Прошел к окну, держа руки в карманах, и посмотрел в сад. Она же была вынуждена смотреть па него. И это было ужасно.
— Убирайся! — тихо проговорила она.
Эдвин повернулся и присел на подоконник.
— Нет. До тех пор, пока ты не объяснишь, что все это значило.
— Я не хочу разговаривать с тобой об этом.
— А я хочу.
— Тогда разговаривай об этом сам с собой.
Она ответила как-то не так. Он подошел и присел рядом на кровать. Лицо стало злобным, глаза превратились в щелочки.
— Понятно. — Он провел пальцами по волосам и нетерпеливо тряхнул головой. — У тебя была несчастная любовь. Ну, ладно. Но ведь это в прошлом. Почему же сейчас ты ведешь себя так, словно боишься жизни.
— Просто не хочу ни с кем связываться.
— Почему? Он так много для тебя значил? — Анна подняла глаза и постаралась сдержаться.
— Не твое дело, — сказала она упрямо.
— Черт возьми, всякий раз, когда ты чувствуешь себя задетой, выливаешь на меня ушат холодной воды.
— Ах, прости, я не оправдываю твоих ожиданий. Ведь ты, конечно, считаешь, что женщины должны бросаться к тебе на шею. Кстати, ты забыл, что у тебя уже есть девушка.
— Мария не моя девушка, — спокойно ответил он.
— Зачем же скрывать такую важную информацию. Тем более что она сама считает, что это именно так.
— И это вызывает в тебе ревность? — Голос прозвучал сухо. Быть может, ее поведение воспринималось им как призыв?
— Она ждет тебя. А я… я наоборот… не хочу тебя видеть.
Он упрямо сжал губы.
— Однако стоит мне прикоснуться к тебе, как твое тело говорит об обратном.
Отрицать это было невозможно, и Анна разозлилась еще сильнее.
— Секс не интересует меня, — сказала она убежденно и под его пристальным взглядом покраснела от смущения.
— Глупости. Совершенно очевидно, что это не так, черт возьми. Может быть, он не интересовал тебя, пока ты была со своим молодым человеком? Ты именно поэтому порвала с ним? Я прав?
— Перестань говорить от моего имени!
— Тогда отвечай, когда тебя спрашивают. — Он не собирается уходить, не получив ответа. Это не в его стиле. Он хотел ее, но она была против, и он желал знать — почему. Теперь он будет сидеть здесь, пока не добьется того, что ему нужно.
Она вздохнула:
— Хорошо. Тебе нужны ответы, и ты получишь их. Я не хочу и не могу заняться с тобой любовью, так как мне мало того, что ты предлагаешь взамен.
Его взгляд сделался ледяным.
— И что же я предлагаю?
— У меня нет желания становиться одной из многих. Не хочу жить, не задумываясь о последствиях. Достаточно с меня примера родителей. Их развод был так тяжел и изнурителен… Не вижу смысла ни в каких отношениях с мужчиной, кроме как…
Он, похоже, начинал понимать.
— Ты хочешь какого-то договора? — спросил он напрямую.
Это звучало несколько старомодно, но она не стала отрицать, что имела в виду что-то вроде этого. Никогда она не станет заниматься любовью, потакая своей прихоти. Многие ее подруги поступали именно так. Спали со своими приятелями, легко расставались с ними. На их месте появлялись новые. Анна выслушивала рассказы об этих «трагедиях» с сочувствием, но и с непониманием. Правда, она всегда говорила себе, что у нее есть Тони, и не задавалась вопросом, почему же они ни разу не переспали, хотя у них и был «какой-то договор».