Машина остановилась около дома, Эдвин вышел и направился к крыльцу, даже не потрудившись открыть ей дверцу и не обращая внимания на сумку на заднем сиденье.
— Я не хотел привозить тебя сюда, говорил он своим поведением. Не хочу видеть тебя здесь, ты не заслуживаешь другого отношения к себе.
Анна чувствовала себя глубоко несчастной, тащась вслед за ним с тяжелой сумкой в руках.
В холле он повернулся, взглянул на нее стальными глазами и сурово сказал:
— Он наверху, у себя в спальне. Дорога тебе известна, а проводник не нужен.
— Конечно, ответила она, спокойно выдержав его взгляд, — зачем тебе провожать? Уверена, у тебя есть другие, более важные дела. Ты так интересно рассказывал об этом всю дорогу.
— А мисс ждала интересных разговоров? — Надеялась, что я буду развлекать ее всю дорогу?
— Было бы вполне достаточно обычной вежливости.
— Мне не хочется быть вежливым с тобой. — Он держал руки в карманах и сейчас сжал их в кулаки.
Ответа не последовало, да он и не ждал его. Развернулся и пошел по направлению к кабинету. Она некоторое время смотрела ему вслед, а затем взбежала по лестнице и, раскрасневшаяся, остановилась у спальни Джулиуса.
Что же она должна сказать старику? Насколько серьезно он болен? Эдвин так ничего и не сказал об этом. Лишь сообщил, что тот снова слег. Анна постучала, открыла дверь и увидела Джулиуса, лежащего на кровати, укрывшись одеялом до подбородка. Глаза были прикрыты, но он не спал. Она вошла в спальню и неуклюже примостилась на краешке кровати. Веки дрогнули, и блеснул знакомый проницательный взгляд.
— Джулиус, — начала она. Простите меня, пожалуйста. Мне правда очень стыдно. Все так нескладно получилось. Я собиралась позвонить… — Она замолчала, почувствовав, как неуместны сейчас эти слова.
Он тихо, разочарованно вздохнул, и Анна покраснела под его испытующим взглядом.
— Я рад снова видеть тебя, моя девочка, — голос был слаб.
— Я тоже, — сказала она искренне. — Я ни за что не уехала бы…
— Исключительные обстоятельства. Да, конечно. — Еще один вздох. — Надеюсь, все утряслось? Что же все-таки случилось? — Он закашлялся, — закрыл глаза, но вдруг снова быстро открыл их, словно оценивая ее реакцию на вопрос.
— Лучше я не буду рассказывать об этом, хорошо? Это очень личное.
— Да, да. Конечно. — На некоторое время наступила тишина. — Ты вовсе не обязана что-либо объяснять. — Он снова закашлялся. — Но я — старик. И ты единственный луч света в моем несчастном житье.
Слова казались чересчур драматичными. Анна внимательно посмотрела: шутит он или нет? Но он был вполне серьезен, даже немного смущен.
Анне пришлось объяснить:
— Честно говоря, кое-что произошло, и мне пришлось уехать.
— Да?
— Что с вами, Джулиус? Эдвин ничего не говорит. Вы вызывали врача?
— Этого шарлатана? Только через мой труп.
— Я уже говорила вам не раз, он очень хороший доктор, — Сразу вспомнились их обычные прежде разговоры. — В конце концов, вы слегли в постель не просто так. Какие симптомы?
— Депрессия, — сказал он слабым и бесцветным голосом, — вот мой симптом. Депрессия. И я не потерплю здесь шарлатанов, которые будут приходить и пичкать меня таблетками. — Он протянул руку, и она положила на нее свою ладонь. — С тех пор как ты уехала, здесь стало очень плохо. — Анна улыбнулась.
— Уверена, вы преувеличиваете, — несмотря на все старания, голос прозвучал несколько сухо.
— Ох, нет. Эдна стала невыносима. У нее постоянно плохое настроение, и она пытается вытащить меня из постели силой.
Понятно, подумала Анна. Значит, Эдна хотела всего лишь раздвинуть занавески и немного проветрить комнату.
— Должно быть, у нее климактерический период, — добавил он колко, и она улыбнулась.
— У Эдны он завершился давным-давно.
— Потом еще Эдвин. — Он посмотрел на нее чуть прикрытыми главами. — Последние несколько недель он просто не находит себе места.
— Правда? — В голосе послышалась грусть. Не хотелось разговаривать с ним о сыне. К тому же это могло повлиять на состояние Джулиуса.
— Правда, я настоял, чтобы он побыл еще немного после твоего отъезда. И он остался, но злился по каждому пустяку и не мог заняться ничем полезным. Все это не идет на пользу старику вроде меня. Ведь мы знаем, что у меня давление.
Она кивнула.
— Вот почему, — поспешил продолжить он, — я хочу, чтобы вы помирились. Пусть я стар, но не глуп. Что бы ни произошло между вами, а я не имею понятия, что могло между вами произойти, это совершенно выбило Эдвина из колеи. И я уверен, тебя тоже. Мне от души хочется, чтобы два самых дорогих мне человека все уладили между собой, пока не пришла старуха с косой. — Последние слова прозвучали слишком театрально, он, должно быть, сам почувствовал это и громко закашлялся, глядя на нее немного смущенно. — Сходи за ним, — сказал он. — Приведи его сюда и осчастливь старика.