Тут она закричала.
– У-у-у! Убил!
– Чего орешь, как порося недорезанный. Кто убил-то? Кого убил? Тебя что ли?
За тыном в тот час соседка вышла из своей избы кур кормить: цып-цып-цып.
Она своего петуха сберегла и потому всегда при яйцах.
Услышав крик соседки, она не бросилась на помощь. Зачем это?
– Убьет, как пить дать, убьет. Такой мужик, такой мужик.
Соседке сорок лет, пять лет как муж, собрав котомку, ушел из села, и где он теперь – один Бог знает.
– Убьет и прав будет. Эта сучка совсем оскотинилась. Лень до уборной дойти, тут и ссыт.
Так она рассуждает и кормит кур, а женщина с ошпаренными ногами выбегает из избы. За нею муж.
– Беги, беги. К реке беги.
Так и побежали – она впереди, задрав юбку, и он позади с горшком в руке.
Вторая соседка, что справа, услышав крики, тоже вышла во двор.
– Это чего было, Федора?
Спрашивает соседку, кормящую кур.
– Федул побежал добивать соседку.
– Доигралась Парасковья. Как думаешь, на смерть прибьет? Или так, изуродует только?
– По мне, так пускай уж убил.
– Стерва ты, Федора. Я давно за тобой наблюдаю. Так и норовишь затащить Федула в койку к себе.
Женщины продолжают обсуждать свои насущные проблемы, а Федул догнал-таки жену.
– Стой, дура. Споткнешься, костей не соберешь.
Ох, напрасно так сказал. Как говорится, под руку. Вернее, под ногу. Правая нога Парасковьи попадает в ту щель, в которую раньше попал её сын Сева.
Определенно сейсмологическая станция зарегистрировала малое землетрясение, когда женщина приземлилась рядом с сыном. Ей свезло больше: она о камень не ударилась.
Муж её встал, как столб, когда жена полетела вниз. Досчитал до десяти и не спеша продолжил спуск.
Брага приятно согревает желудок, каша из горшка не вся высыпалась, и теперь Федул пятью пальцами выгребает её и отправляет в рот. Вкусна кашка-то. Что-что, а кашу жена варить умеет. Впрочем, не велико искусство, если печь хороша.
Вот и берег. Такая картина открылась отцу и мужу – у валуна лежит сын, он уже пришел в себя и пытается встать, поодаль распласталась (это её привычная поза) мать его и жена мужа.
– Два сапога пара. Им лишь бы поваляться.
Абсурд! У сына серьезная травма позвоночника, у жены ушиб головы, а муж и отец корит их.
– Батя, я ног не чувствую.
– Отшиб, вставай и иди. Сразу почувствуешь.
– Не могу я.
Сын плачет.
– Придуриваешься, лентяй. Где вёдра?
– Ты, скотина, помоги сыну встать.
Очухалась Парасковья.
Ветер задул. Рябью покрылась река. О чем может думать в этот момент мужчина? Как бы помочь родне? Нет. Он размышляет о том, что рыбу так и не половил, а ухи жуть как хочется.
Парасковья, собрав все силы, встает на колени. Из раны на затылке струится кровь. Ноги распухли, и кожа на них пузырится. Такое впечатление, что женщина боли не чувствует. Она в шоке. Сын рядом корчится, пытаясь встать. Дикость! Добавьте начавшуюся непогоду – и перед вашим взором откроется полная картина трагедии.
В конце концов, сыну удалось докричаться до отца, который находился от него в трех шагах.
– Ты чего на меня кричишь? Я спрашиваю: вёдра где?
Сын мычит в ответ, корчась от боли. Мать его рядом кровью исходит. А их отец и муж печется о ведрах, цена которым на базаре целковый.
Ветер задул сильнее. Федул стал зябнуть и решил, что пора вернутся в избу. Вот и выходит, что природа сильнее человека во сто крат.
Неужели мужчина оставит раненых на берегу реки? Неужели в нем не осталось ни капли сострадания? Да что там! Простого чувства родства. Да и откуда ему взяться?
Тут мы сделаем небольшой экскурс в прошлое. Вернемся в тот день, когда Парасковья и Федул оженились. Свадьбу гуляло все село. Вы тут же и подумали скабрезное. Так нет же. На невесту сельчане практически не глядели, их взоры были устремлены на стол: когда такое изобилие им придется увидеть. Федул не отставал от односельчан и потому, не имея опыта как у них, скоро оказался под лавкой. Конфуз? Ничуть не бывало. А для чего родители. Мамаша, сильна была женщина, отволокла сына в избу и уложила на лавку. Отец принял на себя обязанности жениха. Временно. Но этого времени хватило, чтобы Парасковья, обалдевшая от большого стечения народа, в одночасье, то есть за пятнадцать минут, в укромном уголке двора, сразу за дровяником, была изнасилована отцом жениха. Впрочем, о каком насилии можно говорить, если девушка не очень-то сопротивлялась. Вот и скажите, откуда у Федула могут взяться родственные чувства к Севе? Генетика это вам не прислужница империализма.