Стефанов несколько мгновений рассматривал ее.
— Мне кажется, вы сегодня не очень хорошо выглядите. У вас усталый вид. Случайно не заболели? — В его голосе звучала непритворная заботливость.
— Нет, просто поздно легла спать. А я не очень люблю рано вставать.
— Но вам не обязательно приходить в минуту в минуту. Вы можете работать и по гибкому графику. Располагайте временем так, как это вам удобно. Я не возражаю.
Нет, эту милость нельзя принимать, подумала Светлана, если бы он дал такие привилегии всем, то тогда другое дело. А если я соглашусь, то это по сути дела означает, что согласна и на особые с ним отношения. Значит, надо тактично отказаться. Хотя получить такую возможность совсем не плохо.
— Большое спасибо, но мне будет неудобно перед другими сотрудниками, я привыкла работать, как и все. На мой взгляд, это будет неправильно.
Светлана заметила, как он покраснел.
— Наверное, вы в чем-то правы. Я ценю вашу позицию. Вы только что показали, что у вас очень развито чувство справедливости. Это сейчас редко встретишь в людях. Но помните, мы с вами хотели где-нибудь посидеть, подумать, как нам строить работу. У меня сегодня свободный вечер. Вы не против?
Светлана вспомнила об Артеме, едва она проснулась, то сказала себе, что вечером они снова встретятся. Нет, она не может пожертвовать этим свиданием. Она его слишком долго ждала.
— Сожалею, но сегодня не могу, у меня вечер уже забронирован. — Она посмотрела на Стефанова и увидела, если после первого отказа его лицо напоминало помидор в стадии созревания, но теперь — в стадии полной спелости. Ей вдруг стало жалко его, она тоже попадала в такие ситуации, когда тебе нравится человек, а ты ему — нет. Никто в этом не виноват, просто такой расклад. — Андрей Борисович, а давайте я сама вас приглашу, когда у меня появится не занятый вечер. Обещаю, что ждать вам придется не долго.
Она увидела, как по его лицу словно бы пробежал лучик надежды. И ей стало немного легче, она нашла правильный ход, правда его последующие результаты могут оказаться весьма неожиданными. Но на данный момент это максимум того, что она может для него сделать. Вот только не пожалеет ли она о своем опрометчивом поступке? Она не раз убеждалась в том, как не бывает порой жестокой правда, последствия ее более мягкие и благоприятные, чем от самой сладкой лжи. Но что уже сделано, то и сделано, и изменить ничего уже нельзя. Ей придется совсем скоро пригласить его в ресторан.
Но едва Светлана вышла из кабинета начальника, как тут же забыла и о нем, и своем опрометчивом обещание. Ее мысли перенеслись совсем в другое место, к другому человеку. Она думала об Артеме. Вернее, о том, что весьма вероятно сегодня вечером они снова встретятся.
Давно она не ждала с таким нетерпением конца рабочего дня. Но когда уже собиралась уходить, вдруг позвонила Маша и попросила ее приехать. Только не домой к ней, а в конюшню, где она держала свою лошадь.
Еда ли не впервые в жизни Светлана почувствовала досаду, вызванную звонком дочери. Этот вечер она хотела посвятить только самой себе. Что опять у нее стряслось, иначе бы она ни за что не позвала ее.
Ей пришлось сделать большой крюк, чтобы попасть на окраину Москвы. Это был недавно сооруженный роскошный конно-спортивный комплекс. Когда Маша мимоходом бросила ей, сколько стоит занятие на ипподроме и место в конюшне, у Светланы едва не полезли глаза на лоб. Тогда она не выдержала и сказала, что Клод не сможет ее так долго содержать при таких запросах. И однажды просто уйдет от нее.
Маша пожала плечами и холодно посмотрела на нее. Затем прижалась головой к голове лошади.
— Если он не в состоянии обеспечивать мне это, то может уходить, я держать не стану. Но Ласкового не оставлю. Так и знай, мама. Он мне всех дороже.
И даже меня, хотела спросить Светлана, но во время прикусила язык. Ответ был и так очевиден.
Так как без пропуска на ипподром не пускали, Маша встретила ее у входа и провела во внутрь.
— Подожди десять минут, у меня сейчас закончатся занятия с тренером.
Светлана скромно примостилась на скамейке и стала наблюдать, как гарцует дочь на своем скакуне. Зрелище действительно было очень красивое. Она смотрела и не верила своим глазам, перед ней был совсем другой человек: нежный и одновременно гордый, смелый и одновременно ласковый, собранный и одновременно раскованный.
Лошадь и всадница уверенно брали одно за другим препятствия, и всякий раз, когда, повинуясь приказанию своей повелительницы, лошадь взмывала в воздух и у Светланы замирало сердце и в тоже время ее охватывала гордость за дочь, такую отважную и красивую. Но почему тогда, когда она слезает с седла и снова оказывается в привычном мире людей, то становится словно бы совсем другим человеком: ко всему равнодушным, эгоистичным, не желающим ни о чем задумываться, кроме как о своих мелких проблемах и желаниях. Удивительная и непостижимая метаморфоза; ее дочь к животным относится как к людям, а к людям, как к животным.