Линн быстро оценила высокий интеллект Рода, его обширные познания в истории и беглый немецкий, и это, конечно же, невероятно польстило ему. Он посмеялся над немецким Линн, в котором явно слышался среднезападный акцент. Сам я знал по-немецки разве что дюжину слов, но выговор Рода напомнил мне об одетых в длинные кожаные пальто полковниках СС из старых фильмов о Второй мировой. Они даже отпустили на немецком несколько шуточек — видимо, в мой адрес, потому что я заметил на себе их хитрые взгляды.
Вскоре Род принялся охотно рассказывать о неприглядной стороне своей жизни в Бад-Кройцнахе — беспробудном пьянстве, визитах к проституткам (но при упоминании об этом он постарался не смотреть Линн в глаза) и доступных наркотиках, включая кислоту, марихуану и закись азота, которую, похоже, можно было купить прямо на базе.
Все это подтверждало моральную апатию Рода — ему явно недоставало самоконтроля и он легко попадал под влияние окружающих. Однако он снова с очевидной гордостью рассказывал о своей работе в Восьмой ПД и объяснял, какое влияние она оказывала на 5-й корпус и американские стратегические интересы в Европе. Словно чтобы подчеркнуть свой либеральный настрой, Рамси заметил, что вскоре после его отъезда из Германии командование 5-м корпусом принял чернокожий генерал Колин Пауэлл. Правда, он не стал упоминать, что сам не смог приветствовать нового командующего, потому что провалил уже известный мне «анализ мочи». Это в очередной раз подтвердило, что действия и их последствия в психике Рода были связаны довольно слабо.
Дальше он перешел к описанию документооборота, который был полон уязвимостей.
— Куча сейфов, куча процедур, — рассказывал он, — но если кому-то нужно было что-то забрать, так достаточно было положить документ в мешок для сжигания, а потом забрать его оттуда, пока мешок не отправился на переработку.
— Что еще за мешок для сжигания? — спросил я.
— Тут такое дело, — ответил Род, — нельзя было жечь документы там, где мы их хранили. Сжигание производилось в отдельном здании — два квартала нужно было пройти прямо и еще один в сторону. В конце дня мы упаковывали в мешок все документы, которые подлежали уничтожению, и несли их на сжигание. Когда мы покидали здание, никто не задавал вопросов и не проверял потом, все ли вынесенные документы мы сожгли.
— Серьезный прокол, — заметил я.
— Еще какой, — согласился он.
Я не понимал — то ли Род бросает мне наживку, то ли просто пребывает в приподнятом настроении. Но в более непринужденной обстановке он явно меньше курил, а разговор велся свободно, особенно с его стороны. Более того, Род не пытался перещеголять нас умом, хотя накануне играл в эти игры сначала с Элом Юэйсом, а затем и со мной. Все это было прекрасно, но где-то через час я решил, что пора сузить круг тем и повернуть разговор к Клайду Конраду и загадочной бумажке с шестью цифрами.
— А друзья у тебя в Германии были? — спросил я. — С кем ты там зависал?
— Да в основном с ребятами своего возраста, — ответил он. — Выпивали вместе и все такое.
Вопрос явно не расстроил его, поэтому я продолжил:
— Катались, наверное, по окрестностям? Смотрели города?
— Это конечно. Но за пределами базы многие из них цеплялись за меня. Я единственный говорил по-немецки и едва ли не единственный имел там паспорт.
Звучало все это невинно, но я узнал кое-что ценное. Большинство солдат путешествовали лишь с военным билетом, то есть имели право посещать только те страны, с которыми было заключено соглашение о статусе вооруженных сил. А у Рода был паспорт, и значит, он мог поехать куда угодно, даже не сообщая, что служит в армии.
Род тем временем сказал, что не все его приятели были холостыми. Некоторым даже позволили привезти с собой семьи. Само собой, эти ребята ночами не бегали по проституткам, а их жены частенько кормили солдат домашней едой.
— А что твой начальник Конрад? — спросил я. Род в это время не курил, но момент я выбрал не случайно. Я хотел проверить его иначе.
— Он женился на немке и жил за пределами базы, — ответил Род и дважды потянул воротник рубашки, словно пытаясь дать доступ воздуху. Это сказало мне ничуть не меньше, чем дрожащая сигарета.
— Ты и к нему на ужин заглядывал?
— Бывало. У него хорошая жена, Аня. И готовит она превосходно. Лучше ее шницелей не найти. — При этих словах он взглянул на Линн, будто только она могла понять, насколько прекрасны бывают шницели.
— Сложно было сводить концы с концами? — спросил я.
Мы уже проходили это накануне, но я хотел, чтобы Род вернулся в свою стихию, прежде чем я спрошу его о бумажке, которую он вытащил из своего кошелька. К тому же мне было интересно, изменится ли на этот раз его ответ.