- А там еще можно что-то исправить? - быстро спросил он.
- Не знаю, не буду обманывать Вас, - глядя в его глаза, ответила Онель. - Но поеду. С определенными условиями, разумеется. Первое - полная свобода действий, это даже не обсуждается, и так все понятно должно быть. Второе - абсолютная финансовая независимость. Кто знает, возможно, сразу же по прибытии в Нарланд, мне захочется купить Лиарос. Или половину Раневы. Всю Раневу покупать не буду, так уж и быть.
Лорд-казначей поднял голову, но не успел сказать даже и слова.
- Что Вы на меня так смотрите, Инриен? - холодно спросила она. - Я собираюсь сунуть свою голову в петлю, а Вы оскорбленную невинность изображаете? Скупой платит дважды. А Вы были скупым целых десять лет. И заплатите сейчас за все эти годы.
- Я занимаю эту должность всего пять лет, леди Онель, - криво усмехнулся Инриен.
- А платить Вам придется за десять.
Онель снова повернулась к императору.
- И, последнее, - сказала она. - Вы пообещаете мне, хотя бы три месяца, не обращать никакого внимания на донесения из других источников.
Император беспомощно посмотрел на своих советников. Ни один мускул не дрогнул на бесстрастном лице министра иностранных дел, лорд-казначей отводил глаза и хмурился, глава внешней разведки безмятежно улыбался, лорд-канцлер чуть заметно кивнул головой.
- Хорошо. Но Вы уж там будьте поаккуратней, пожалуйста, - смущенно сказал император. - Я хочу объективной информации из первых уст, формирования благоприятного для нас общественного мнения, эффективного противодействия кинарийцам, возможно - финансовой и моральной поддержки дружественных нам оппозиционных партий. Но не открытого мятежа и свержения короля Лиира.
“Как получится”, - подумала про себя Онель, и, невинно улыбнувшись, поклонилась императору.
- У меня и в мыслях нет устраивать уличные беспорядки, Сир. Посмотрите на меня: что общего может быть между мной и какими-то погромщиками?
“Если бы мне пришлось выбирать, я бы предпочел иметь дело именно с погромщиками”, - подумал Вигетир, и, улыбнувшись
в ответ, сказал:
- Я очень надеюсь на Вас, дорогая Онель. А теперь, не стесняйтесь, скажите, у Вас есть ко мне личные просьбы?
- Мои дочери, Сир. Если со мной что-то случится, и я не вернусь назад…
- Ну, зачем же так мрачно? - старательно отводя глаза, сказал император. - С Вами ничего не случится. Как жена посла, Вы обладаете дипломатической неприкосновенностью и находитесь под защитой норм международного права.
“В туалет сходи со своими нормами, - подумала Онель. - Не знаю, как Лиир, а уж я такую жену точно бы пришибла уже через неделю после ее прибытия в Нарланд”.
- Хорошо, леди Онель, если этот вопрос так волнует Вас, то я заверяю и гарантирую, что Ваши дочери никогда и ни в чем не будут нуждаться в нашей стране. Они ведь и мои родственницы, не забывайте об этом.
- Когда я смогу отплыть в Нарланд, ваше величество?
- А когда Вам будет удобно? Может быть, через три дня?
“Ничего себе, спешка, - поразилась Онель. - Видно, горит у них все в Раневе. И муженек, конечно же, ни с чем не справляется”.
И привычная, казалось бы намертво приклеенная, улыбка исчезла с ее лица.
- Давайте через два дня. С необходимыми документами я ознакомлюсь на корабле и там же сожгу их. А теперь прошу простить, мне нужно собраться и привести дела в порядок.
Император тоже сбросил маску радушного хозяина.
- Разумеется, леди Онель, - серьезно сказал он. - Обращайтесь сразу ко мне, если будет нужна помощь.
Онель, молча, поклонилась и вышла из комнаты.
ЭТАН В КАЛГРЕЙНЕ. ПЕРВАЯ КРОВЬ
Этан стояла на высокой скале и смотрела на море. Она видела его в первый раз. Нет, конечно, Этан много раз видела море на картинах и даже во сне, читала о нем, но здесь, по дороге в Калгрейн, настоящее живое море было совсем другим. Оно удивляло своим величием и первобытной мощью, и разочаровывало цветом воды. Этан всегда казалось, что морская вода должна быть голубой, бирюзовой или синей. Но она была темного, почти бурого цвета. Не было и пляжа. Высокие волны, одна за другой, накатывались на скалистый берег, с шумом разбиваясь о крупные камни. Большой лерийский корабль у самой линии горизонта казался игрушечным, и страшно становилось за людей, отделенных от бездны лишь тонкими досками палубы.
“Жизнь от смерти отделяет два-три дюйма, ибо такова толщина корабельной доски”, - вспомнила Этан афоризм, придуманный моряками в давние времена, когда люди еще только начинали ходить на кораблях по морю. И еще один, из книги, в котором море было названо “громадным существом, несущим на своей спине ничтожных червей, копошащихся на кусках дерева”. И третий, ставший девизом всех путешественников и торговых людей: “Плавать по морю необходимо”.