- Русский? Военный? - резким голосом спросил его главарь, - Не врать, вижу, что офицер. Вырядился, как клоун, думаешь, не узнаем? Спецназовец? Сколько вас, где остальная группа?
- Я один и не знаю, где нахожусь, - как можно спокойнее ответил Алев, - Заблудился в горах. Наверное, упал. Ничего не помню.
- Не помнишь? А выкуп за тебя дадут?
- У меня никого нет. Были друзья, но пропали. Может быть, погибли. Лучше сразу убейте.
Главарь брезгливо поморщился.
- Зачем убивать. Ты здоровый, сильный. Нам рабы нужны. Неверные собаки созданы Аллахом, чтобы служить нам, истинным воинам Ислама. Когда мы рассчитаемся с ренегатом и предателем Кадыровым, начнется настоящий Джихад. Только он воин. Остальные нам не помеха. Мы входим в их дома, и они дрожат от страха. Работать пойдешь прямо сейчас. Не будешь лениться, вечером покормим. Хасан, веди его за мной, остальные - знаете, куда идти. Купите у Сидора взрывчатку и привезете.
- У вас, жадных русских, можно купить все, - противно смеясь, сказал он Алеву, - Я заплачу ему сто тысяч, а потом взорву автобус с его женой и детьми.
Рыцарь сжал зубы: “Еще не время”.
Они пришли в какую-то ложбину.
- Здесь начнем делать зимник, - сказал чернобородый, - До снега как раз управишься. Хасан, развяжи его и дай лопату. Сейчас покажу, где копать.
?Алев растер затекшие руки и осмотрел маленькую саперную лопату.
“Молодцы, ребята, лезвие хорошо наточили”.
- Иди сюда! - вновь позвал его главарь шайки.
- Сейчас.
?Алев взял лопату поудобнее, подошел и ударом, поставленным лучшими мастерами королевства, отточенным и доведенным до автоматизма, отрубил ему голову. Повернулся на месте, посмотрел на молодого бандита. Челюсть парня отвисла, руки дрожали, он лихорадочно наводил на него какое-то оружие, хищно и матово отливающее металлом. Через мгновение Алев был рядом, перехватил ствол и ударом ногой в живот отправил разбойника отдохнуть прямо на разбросанные кругом камни. Незнакомое оружие неожиданно легко, охотно и правильно легло в руки, даря восхитительное ощущение свободы, безопасности и силы. Алев усмехнулся.
- Плохо же вас учат, - спокойным и будничным тоном сказал он, - Я бы своих бойцов за такое разгильдяйство каждый день пороть на конюшню отправлял.
- Не стреляй, - жалобно прохрипел бандит, корчась на земле.
- Конечно, не буду, - присел рядом с ним Алев, - Нам с тобой, парень, еще поговорить надо. Давай, расскажи мне, что это за Старец Горы у вас тут объявился.
Эвин. ЧУЖАЯ БИТВА (начало)
Эвин стоял по колено в воде у большой темной ладьи с тяжелой секирой в руках. Незнакомые воины, молча, прыгали в воду и в полной тишине строились на берегу.
- Почему ты остановился, Эвин?
Подтолкнувший его в спину воин был настолько огромен, что большой топор в его руках казался игрушкой.
- Сестра просила присмотреть за тобой, вставай рядом со мной и ничего не бойся.
Эвин вспыхнул от оскорбления.
- Я никогда и ничего не боялся, - почти прошипел он и вышел на берег. Уже давно он не чувствовал себя так хорошо и уверенно. Кровь бурлила в жилах, и все казалось возможным. Они пришли сюда, чтобы умереть, и Эвин почему-то знал: каждый из незнакомых воинов будет сражаться за него, как за брата, и он сам, точно так же, без раздумий, будет защищать любого из них. Асмунд, который сейчас быстрым шагом вел их отряд через темный густой лес, считал его своим племянником.
- Потом, все потом, - твердил про себя Эвин, - А сейчас эти ребята увидят, на что я способен.
А за несколько верст отсюда у большого шатра стояли два человека.
- Ты уговорил меня начать битву, Эймунд, но киевляне стоят, как стена, - нервно сжимая рукоятку плети, сказал молодой, в дорогой кольчуге, пожилому и суровому, одетому в грубый плащ из некрашеной ткани, - Ты тоже предал меня?
- Норманны Асмунда уже сошли с кораблей за лагерем твоего брата, конунг Ярицлейв. Печенеги, которые пришли вместе с ним - еще за рекой и опаздывают. Хольмгард победит в этой битве.
А брат конунга Ярицлейва стоял на холме в окружении советников, почтительно слушавших рассуждения господина о философии Аристотеля. Греческий язык князя был безупречен. Десять юношей из самых знатных семей с украшенными серебром короткими топориками в руках и золотыми гривнами на шее стояли перед ним. Изредка князь бросал взгляд на поле боя, и презрительная улыбка искажала его красивое лицо. Когда-то Олег, Игорь, Святослав, Владимир дерзали выходить со своими дружинами против божественных императоров великой Византии. А эти ничтожные люди до сих пор не могут опрокинуть и утопить в реке новгородских мужиков и наёмников-варваров, северных бродяг, у которых нет ни дома, ни родины! Нет, конечно, они были недостойны такого князя, как он.