Я это понял по изменившемуся тембру голоса. Утерев пот со лба, я присел на краешек кровати.
— И тебе не хворать. Слушай, что это сейчас было?
— Если ты про слёзы, то мы с Дианой, слились ещё не до конца и девочка ощущает некую растерянность или лучше будет сказать стресс. Она не понимает, что с ней происходит и выдаёт такую реакцию. А если ты спрашиваешь про глаза, то это одно из внешних проявлений соединения меня с человеческим организмом.
— Ясно, — кивнул я. — Поговорим?
— Мы этим и занимаемся, — Диана-Артемида, улыбнулась как-то криво.
Стало понятно, что она всё ещё учится пользоваться человеческой мимикой.
— Как тебя называть? — спросил Марсель.
Девушка пожала плечами и снова сделала это как-то неестественно.
— Можете Дианой. Разница невелика, а ей будет привычно.
И мы засыпали единую в двух лицах Диану, целой кучей вопросов. Даже было неясно, чего мы хотим от неё добиться. Выявить нестыковки в её рассказе — но их не было, наоборот, всё связано и логично.
— Вы поймите, у меня нет цели воевать с вами или как-то вредить, — уверяла она. — Если только вы не будете препятствовать моей миссии. Но вы ведь не будете?
— Принимается, — согласился Темиргалиев. — А у остальных стражей?
Диана на мгновение сбилась. Потом глубоко вздохнула и начала нам объяснять.
— Вот смотрите. Я вам помогала, да не просто так, а рассчитывала на ваше содействие, но поймите. Если бы вы не были мне симпатичны, я… да, знаете, я, наверное, не вышла на связь с Валерой. Но просканировав его память, убедилась, что с вашей цивилизацией можно иметь дело. Но другим стражам могут понравиться ваши противники или даже враги. Тогда они будут содействовать им. Но я думаю, что мы как-то договоримся между собой и просто уйдём, каждый на свой галактический пост, если уж совсем нельзя будет избежать конфликта.
Марсель лишь скрипнул зубами. Кажется, я не ошибся, предположив, что ему что-то известно о нахождении одного из стражей. Я вопросительно посмотрел на капитана.
— Это только предположение, — пожал он плечами. — Проверим, тогда скажу, точнее. Пока не забивай себе голову.
Он активировал внутрикорабельную связь.
— Стерлядкина, где мы? Я почувствовал, через портал мы проходили три раза. Это больше на один, нужного числа.
— Товарищ капитан, вы не забыли, что у нас режим маскировки? Приходится проскальзывать, ну как получится, чтобы нас не засекли. Встраивается в плановые открытия.
— Где? — спросил Марсель, тяжёлым голосом.
— Новый Род-Айленд, — произнесла Марина обречённо. — Стоим, а вернее, прячемся в очереди на открытие портала на Машеров.
— Командир, это я настоял, — влез Пушкарёв, но мы его не стали его слушать и отключили.
— Расстрелять, — выдохнул Марсель.
— Перед строем, — поддакнул я.
— Обоих, — пискнула Диана.
Мы посмотрели на неё, дружно рассмеялись и по очереди пожали ей руку.
— Добро пожаловать в команду, — сказал ей я.
— Ты не торопись. Хотя бы с товарищем полковником согласуй, ну так, для приличия.
— Само собой. Я не самоубийца.
Что началось дальше, после того как мы проскользнули в портал на Машеров, не описать и в целой книге. Но попробую рассказать вкратце. Едва мы вышли из портала Нового Род-Айленда, как Марсель Темиргалиев, пошёл в рубку связи, взяв меня с собой и бесцеремонно выпихнув оттуда Вика. Когда мы остались одни, он связался с нашим управлением по планете и назвав нужные коды, попросил срочно вызвать полковника Тихонова.
— Что случилось? — недовольно спросил Анатолий Степанович. — Вы же должны сейчас быть там, где обговорено.
Я синхронизировал время с новоленинградским. Внизу было полпятого утра или ночи, как кому удобно.
— Товарищ Тихонов, произошли некоторые изменения, не связанные с основной миссией, о которых вам доложит младший лейтенант Кирьянов.
Он передал микрофон мне. Интересно, к добру или к худу такой жест?
— Что вы ещё натворили, архаровцы? — утомлённо спросил полковник.
— С чего начать? С хорошей или плохой новости?
— Монопенисуально, — в голосе Тихонова послышалось нетерпение. — Валер, ты давай не мни сиськи.
— Из-за глюков портала при межгалактических переходах, при возвращении мы оказались в рукаве Центавра, мирах анархии, где натолкнулись на мирмилийский транспорт…
И я пересказал историю столкновения, захвата и штурма бандитского корабля, который перевозил наших граждан. Высказал предположение, что они использовали их для работы на рудниках, а зачем увозили непонятно. Выжившие мирмилийцы, которых мы бросили на планете, ничего по существу, сказать не могли, потому что были обычными надсмотрщиками.
По ходу моего рассказа Анатолий Степанович несколько раз вызвался восхищённо-непечатно, а когда я закончил, произнёс:
— И какая может быть плохая новость?
Я вздохнул и рассказал про Диану.
— Ладно, разберёмся здесь на месте, — нетерпеливо произнёс. — Значит так, ребят. Покружите несколько часов на орбите. Продержитесь? Вот и ладно, а мы пока устроим торжественную встречу. И ещё, Валер. Ты же не будешь не против, если все почести пожнёт капитан Темиргалиев? Ему всё равно переходить из оперативников на руководящую работу.
— Сочтёмся славой — ведь мы свои же люди, — процитировал я великого поэта, посмотрев на Марселя.
— Пускай нам общим памятником будет, построенный в боях социализм, — довольно хохотнув, завершил разговор Анатолий Степанович Тихонов.
В рубке связи наступила тишина. Я посмотрел на Марселя.
— Спасибо, что помог прикрыться, — поблагодарил его я.
Он ничего не ответил, только похлопал меня по плечу.
А дальше началось… Едва наш корабль сел на планету через посадочные кольца, как его окружила толпа журналистов. Как советских, так и иностранных и даже инопланетных. Мы чуть не ослепли от вспышек фотоаппаратов, а Жмых ворчал недовольно из-за масок, которых нас заставил надеть Марсель, не понимая, что это для его же блага. Нам ещё работать и работать в несоветском Дальнем космосе и никому не надо, чтобы наши физиономии срисовали все кому не лень. Хватит и того, что за мной охотятся и земные, и инопланетные спецслужбы.
Да и от общения с журналистами это нас спасло, а то я сомневаюсь, что все смогли бы выучить легенду, которую Темиргалиев скармливал журналистам: про долгое выслеживание и хорошо разработанную операцию. Причём сообщал он такие подробности, что я только диву давался. Полковник Тихонов, который вышел на связь с нами, незадолго под посадки, обрисовал всё в общих чертах, без каких-либо подробностей.
— Вернёмся мы нескоро, — посетовала Марина, когда мы помогли недавним пленным покинуть звездолёт. — После тех переделок и этого маршрута…
— Поставим в приоритет, — быстро сказал ей Темиргалиев и снова стал улыбаться журналистам.
«Ага, значит скоро война, значит, снова в поход», — подумал я.
Праздник кончился, едва мы передали бывших заложников в руки советских врачей. Как из-под земли вырос невысокий и сутулый человек и быстро проговорил, назвав пароль:
— Вас и Диану Яковенко ждёт у себя полковник Тихонов.
— Она в звездолёте, — отозвался я.
Невысокий кивнул, сообщая, что подождёт и я, направившись к Бумбарашу, вывел оттуда Артемиду, ставшую Дианой. Елена дёрнулась было пойти с нами, но была остановлена сутулым.
— Только эти двое, — сказал он.
До управления ГРУ мы домчались быстро и без проволочек были представлены по светлые очи полковника Тихонова и ещё каких-то двух человек, толстый и высокий. Толстый, как я понял, был доктор, а второй, я не сразу догадался откуда. Они сразу начали перекрёстный допрос меня и Дианы. Поначалу у девочки чуть не случилась истерика, но Артемида быстро её подавила и отвечала на вопросы уверенно.
— Что скажете, Сергей Васильевич? — спросил Тихонов у усатого толстяка, едва допрос закончился.
— Удивительный случай, с точки зрения психиатрии, — проговорил тот задумчиво. — Вот фактически девочку искусственно сделали шизофреником, но вторая личность, стремится слиться с первой, ликвидировав раскол.