В таком реформированном варианте за социализмом признавалась роль ускорителя социальных реформ, осуществляемых государством. При этом полагалось, что и «самая из исторических реформ» не может осуществиться «вне путей исторической эволюции». Другими словами, с социализмом отождествлялась направленность социал- демократической практики, складывающейся из последовательного продвижения по пути реформ, ни одна из которых не может быть в этом ряду последней и конечной, а лишь ступенью на пути прогресса. (В этом смысле историческое осуществление социалистических начал, считалось, явится вместе с тем и полным крушением марксизма: эволюционным путем будет достигнуто то общественное состояние, переход к которому марксизм связывал с революцией.)
Цепочка реформ не осуществима без предварительной духовной, нравственной подготовки всего общества и потому предполагает одновременно с политической его духовную реформацию. В обращении к нравственным силам новые либералы видели свои преимущества перед марксизмом и гарантию от радикализма, полагавшегося на силу классовой борьбы и социальной революции. Спустя некоторое время это противопоставление позиций вместе с критикой большевистской идеологии прозвучит в «Вехах», авторами которых станут именно новые либералы, а еще позже, уже после октября 1917 года, в сборнике «Из глубины».
Если говорить о влиянии на либерализм марксизма, то необходимо напомнить, что через увлечение им, прошла практически большая часть русских мыслителей конца XIX века и прежде всего те, кто заявил о себе как о «легальных марксистах». С последним были связаны попытки соединения экономического учения Маркса с социально-политическими идеями либерализма, попытки придать марксизму смягченную форму в отличие от ортодоксального толкования его плехановской школой. Этот факт, бесспорно, оказал существенное влияние на идеологическое оформление нового либерализма. (Поэтому не без основания некоторые усматривают генетические связи легальных марксистов с либерализмом 90-х годов.) Линии связи с марксизмом имели и тот общий вектор, который выражал одинаковое неприятие всех форм социального угнетения. По оценке Новгородцева, марксизмом была установлена та идейная грань, которая требовала изменения взгляда на сущность права, на принципы равенства и свободы. Немаловажное значение имел и тот факт, что легальные марксисты отвергали народническую модель некапиталистического развития России, капитализм толковался как этап, который необходимо пройти. Конечно, в такой оценке капитализма, полностью воспринятой новыми либералами, «просвечивала» определенная амбивалентность: с одной стороны, эта оценка была сущностно связана с концептуальными либеральными установками, ориентирующими на защиту идеи естественного хода истории. С другой стороны, она несла на себе печать «крещения марксизмом» - капитализм есть «зло». Заметим, что эта амбивалентность по большей части и делала его идеологией полумер, о чем мы уже говорили выше.
Однако, влияние марксизма имело свои границы и в целом новый либерализм во многом был «плотью от плоти» своего предшественника. Правда отличия от «родителя» были порой столь существенны, что современники не раз отказывали ему в праве называться либерализмом. В этой связи примечательна полемика, развернувшаяся в 20-е годы на страницах журнала «Современные записки» между В.А.Маклаковым и П.Н.Милюковым. Маклаков, обращаясь к ситуации, предшествующей 17 октября 1905 года, обвинял новых либералов, в частности кадетов, в том, что они нарушили главный принцип либерализма - вступили в борьбу с существующей властью, предали русскую государственность, отказались ее поддерживать и сыграть традиционную для либералов роль реформаторов, что стало для него равносильным самоубийству, поскольку либералы «встали тем самым на сторону революции» (свержения самодержавия). Милюков, в свое время положивший немало сил для изгнания из «Союза Освобождения» приверженцев старого либерализма (этих «идеалистов самодержавия»), признавал, без всякой доли оправдания, что в тех сложившихся условиях иначе действовать было и невозможно, ибо сама самодержавная власть не оставляла другого пути к конституционной монархии, кроме революционного. К тому же в тактических соображениях революционные методы вовсе не исключаются, поэтому революционером может стать при известных обстоятельствах и либерал. Заметим, что это не было личной точкой зрения на проблему. Другой не менее авторитетный идеолог либерализма А.А.Кизеветтер подтверждал, имея в виду программные установки партии Народной Свободы, что если в части стратегии партия остается верна эволюционизму, то с точки зрения практики она ориентирована на отказ от недооценки методов насилия.