Одной из главных черт государственной власти, говорили новые либералы, является ее безличность: в правовом государстве господствуют не лица, а общие правила или правовые нормы. Для лиц, обладающих властью, последняя является не их субъективным правом, а правовой обязанностью, которую они должны нести как «общественное служение». Это и придает власти правовой характер, и делает ее подзаконной. Поэтому власть в правовом государстве всегда выступает носительницей какой-нибудь общественной идеи и в этом смысле должна иметь нравственное оправдание.
Это оправдание может включать стремление к утверждению величия страны, заботу о росте благополучия народа, упрочение правового порядка, усиление роли государства в регулировании общественных процессов, в частности экономической жизни, и т.п. Каждый из этих мотивов власти (или их совокупность) составляют одухотворяющую ее основу, без которой она в цивилизованном мире гибнет. Поэтому крайне важно, чтобы эта идея быта, чтобы она осознавалась и принималась как на уровне государственной политики, так и на уровне обыденного массового сознания, находила реализацию в социальном поведении людей, в деятельности отдельных групп, в политике (внешней и внутренней) государства в целом. «Отношения господства и подчинения утверждаются и укрепляются благодаря идейному оправданию их /…/ Чтобы существовать и быть признаваемой, власть должна себя оправдывать /…/ Только если власть способствует тому, что должно быть, только если она ведет к господству идеи права, только тогда мы можем оправдать ее существование, только тогда можно признать ее правомерной». [290]
Только с соблюдением этого условия власть способствует тому, что должно быть, в нашем случае - ведет к господству идеи права; только при соблюдении этого условия она может быть признана правомерной. Короче говоря, главным основанием власти является ее духовное, нравственное оправдание. Лишь это ведет к господству над ней права. И тогда становится возможным переход от демократии политической к демократии общественной. «Для демократии недостаточно одно механическое повиновение граждан государственному закону; от них требуется большее, чем соблюдение закона, большее, чем согласование с нормами права, требуется такая степень солидарности и подчинения своих интересов общему благу, которая не может охватываться никакой правовой нормой». [291] Конечно, чтобы демократия приобрела такой характер, необходимы условия, главным из которых является нравственное и духовное развитие личности, высокий духовный потенциал всего общества. Так идея власти (государства) увязывалась с идеей свободной личности, которая в таком новом контексте становилась политическим требованием.
Среди средств достижения подобной солидарности важнейшим считалась способность власти к компромиссам и терпимость к плюрализму мнений. «Задача всякого акта государственной власти заключается в том, - подчеркивал Гессен, - чтобы создавать общую волю, искать ее путем непрерывного сглаживания интересов, путем отказа определенных общественных групп от одностороннего господства в обществе их интересов, исключающих все другие». [292] Общая воля иррациональна как результат, но она конкретно-реальна как задача политического действия. Отсюда политическая программа либерализма: расширение избирательных прав, защита прав меньшинства, которое не может быть подавлено большинством, сглаживание классовых противоречий путем широкого обращения к компромиссам. Поскольку общая воля - это всегда не готовый факт, а скорее задание, то ни одна группа общества не может узурпировать ее. Избирательные права, привлечение к законодательству и управлению широких масс, непосредственно заинтересованных в способе решения государством новых задач, есть гарантия общего блага, что и является свидетельством демократической власти.