Отсюда вытекало признание множественности партий, выражающих интересы различных групп и вместе с тем необходимость правового ограничения их деятельности со стороны государства с целью недопущения диктатуры одной из них. «Если демократия, - писал Новгородцев, - открывает широкий простор свободной игре сил, проявляющихся в обществе, то необходимо, чтобы эти силы подчиняли себя некоторому высшему обязывающему их началу. Свобода, отрицающая начала общей связи и солидарности всех членов общения, приходит к самоуничтожению и к разрушению основ государственной жизни». [293] Правовое государство должно и может гарантировать народ и каждого гражданина от деспотизма одного лица, партии, класса или даже «самодержавия народа». Деспотичным может быть государство, построенное на принципе народовластия, а деспотизм народа бывает ужаснее деспотизма отдельного лица. В правовом государстве власть организуется так, чтобы, с одной стороны, она не подавляла личность, а с другой стороны, личность (народ) - были бы не только ее объектом, но и субъектом. Его принцип предполагает суверенитет, то есть верховенство народа, он не требует во имя общего дела принесения в жертву интересов отдельной личности. Но поэтому демократия невозможна без соответствующего воспитания народа, без поднятия его нравственного уровня.
Таким образом, в системе понятий нового либерализма демократия понималась как выражение релятивизма, как запрет любому считать себя выразителем абсолютной истины, как признание за каждым права на искание последней. Это толкование имело вместе с плюсами свои минусы. Демократия, готовая допустить всякую политическую возможность, всякую хозяйственную систему (лишь бы это не нарушало начала свободы!) всегда есть «распутье» (Новгородцев), «система открытых дверей, расходящихся в неведомые стороны дорог». [294] А это при длительности подобного состояния может создавать социальную усталость, ослаблять, образно говоря, бдительность народа, провоцировать всплески анархических или, напротив, авторитарных настроений и ожиданий.
Иными словами, «система свободы и свободной игры жизненных сил, система открытых дверей и неопределенных возможностей» имеет свои издержки. В определенных условиях она может провоцировать анархические давления на общество со стороны некоторых групп, или, скажем, усиливает влияние авторитарных настроений и ожиданий и даже их реализацию - ведь в условиях демократии ни один путь «не заказан», ни одно направление не запрещено. (Пример тому - наша сегодняшняя социально-политическая ситуация.) Подобные издержки хорошо понимал сам Новгородцев, обосновавший модель «демократии на распутье». Но в поисках выхода из тупика он предлагал решение, весьма далекое от средств реальной политики. Демократия, как и всякая форма государства, писал Новгородцев, сильна только тогда, когда над ней стоит справедливость, когда народ не забыл, что в мире есть Высшая Воля, перед которой народная воля должна преклониться.
Защищая демократию, новые либералы пытались внести некоторые оговорки. В частности, обосновывалось требование расширения избирательного права, в чем усматривалось правовое ограничение государства в пользу народа. Утверждалось, что демократия есть ограничение государства субъективными правами его граждан, и притом не только отрицательными правами невмешательства в сферу личной свободы, но и положительными правами действия в интересах роста личной активности. Иными словами, она есть привлечение к общему делу множественной активности, что в конечном счете (хотя и не всегда) означает усиление совокупного государственного действия, а это определяет во многих случаях преодоление распутья.
Правовое ограничение государства есть всегда не умаление, а повышение его активности. Вот почему необходимо расширение избирательных прав граждан, привлечение к законодательству широких слоев народа. Последнее толковалось как средство придания правового характера борьбе общественно-политических групп и как принципиальное признание того, что никто сам по себе не является выразителем общей воли народа - последняя есть результат совместных исканий.
Государству в этих исканиях принадлежит роль посредника: оно должно способствовать приобщению всех групп к выработке компромиссов, находить «равнодействующую» сталкивающихся интересов. Государство никогда не стоит «лицом к лицу» с отдельными гражданами, а имеет дело с их организованными группами. Поэтому его роль заключается не только в том, чтобы разбирать споры отдельных лиц на основании раз навсегда установленного закона, а и в том, чтобы приобщать все группы к созданию «общей воли», т.е. чтобы постоянно искать компромисс между их различными сталкивающимися интересами, находить «равнодействующую» последних. «Задача государства заключается в том, чтобы быть надклассовым посредником между классами и тем самым придавать их борьбе правовую форму».