Три моих круга
Моя очередь. Наконец-то. Захожу в просторный зал, где мне указывают на трибуну перед строгой комиссией. Прямо как на защите диплома. Доски на стене, правда, нет. Только широкий экран. Проектора не видно. - Мы вас слушаем. - А... что говорить? Женщина в центре, с прической, высокой, как улей, поправляет перед собой микрофон и поднимает на меня строгий учительский взгляд. - Рассказывайте о вашей жизни. - Ну... я инженер. Родился в... - Это уже никому не интересно. Расскажите о своей жизни. Кого вы любили. - Вначале я жил с родителями. С мамой и папой. Когда мне было восемь лет, они погибли. Самолет упал. Дальше я жил с бабушкой. Бабушка сказала, что после смерти мы все встретимся. Все, кто любил друг друга, мы все встретимся и больше не расстанемся. Я ожидал какого-то ответа. Хоть какого-то. Но меня слушают - и только. - В восемнадцать лет я женился. Это была первая любовь. Неопытная, непродуманная. Лена. У нас родился сын. Геша. С женой бывало по-разному. Мы не были созданы друг для друга. Мне тоже было в чем себя упрекнуть. Но только когда Лена с Гешей разбились, я узнал, что она мне изменяла. Спала с моим другом. Артем тоже был с ними. Он вел машину. Перевожу дыхание. Меня слушают. Человек с интеллигентным бородатым лицом перекладывает перед собой письменные принадлежности. Обе дамы смотрят строго, но вроде бы сочувственно. - Геше было девять. Потом я долго был один. Пока не встретил Лиду. Лида стала моей любимой женой. Мы прожили с ней сорок лет. Не дотянули до золотой свадьбы. Она ушла первая. Вырастили дочь Машу. Я молчу. Маша - дочка Лиды, я ее удочерил, но об этом не стоит упоминать. Больше рассказывать мне нечего. Дополнительных вопросов нет. Комиссия шепотом совещается, но вердикт оглашать не спешит. На окнах белые жалюзи, а что там, за окнами? Стол у комиссии самый обычный, со скатертью. Трибуна - из темного полированного дерева. А доска, чтобы пристроить текст лекции или доклада, - светлая, с круглыми пятнами от горячей чашки. Поднимается вторая дама, утонченная, с крашеными белыми волосами. - Обратите внимание на экран, - говорит она поставленным голосом, как экскурсовод. Оборачиваюсь. На экране три круга. В первом - молодые, веселые мама и папа. Незнакомая мне черно-белая фотография с какими-то зеленоватыми пятнами. На заднем плане, расплывчато, бабушка. Во втором - Лена с маленьким Гешей на руках. Оба смеются. Ни Артема, ни меня рядом с ними нет. Эту фотографию я тоже раньше не видел. В третьем - сидящая Лидочка и взрослая уже Маша стоит за ее плечом, как на дореволюционных карточках. - Это ваши люди. Киваю, во рту сухо и горько. - С кем из них вы предпочитаете воссоединиться? - А... А как же... Бабушка говорила, что мы сможем встретиться со всеми, кого любили! Дама качает головой. - Вы же сами видите, что это невозможно. Такие разрывы во времени. Эти круги не пересекаются. - Но ведь после смерти... - Время есть время. Мы ничего не можем поделать. Выбирайте. - Можно подумать? - спрашиваю в отчаянии. Разрешают. Мама и папа. У нас была счастливая семья. По воскресеньям катались на велосипедах. Мама пекла вкусные сдобные булочки, если повезет - с изюмом. Родителей отобрали у меня без предупреждения, и так рано. Когда я смотрю на их фотографию, сердце щемит. И бабушка, единственная, кто заботился обо мне. Но нет, я твердо знаю, что это время навсегда ушло. Я давно уже не мальчик и не стану им снова. Лена. Столько горя, столько обиды. Предательство после всех усилий, которые я затратил на создание нормальной ячейки общества. Никогда бы ее не видеть. А Гешка? Совсем малыш, ничего не успел. Я хотел показать ему мир, всему научить. Быть рядом. От мысли о Геше боль зашкаливала всю жизнь. Лидочка, любовь моя, поддержка и опора. Маша, гордость и радость. Куда идти? Что выбрать? С кем остаться? "Ничего, - вспоминаю я вдруг. - Будет еще Страшный Суд. После Страшного суда точно воссоединимся все, кто любил друг друга. А это так пока - временно. Побыть не одному, пока все ждем того часа". - Извините, - покашливаю, чтобы привлечь внимание шепчущихся членов комиссии. - Я решил. Мне надо к Геше. К сыну. Они шуршат бумагами, что-то ищут в своих папках. - Принято. Пожалуйста, вам нужно выйти и идти прямо по коридору, потом налево. Увидите лифт. Коридор длинный и пустой, со множеством дверей. Что за ними? Кто? Я не решаюсь подергать за ручки. Добравшись до развилки, сворачиваю налево, иду мимо подсобки со швабрами и ведрами. Металлические двери лифта ждут меня. Вот свинцовая кнопка вызова. Далекий гул - лифт откликнулся и едет из глубин пространства и времени, чтобы меня куда-то добросить. Вот он. Я же не спросил, на какую кнопку нажимать внутри! Но кнопок там и нет. Стоит мне зайти, как лифт трогается и едет вниз. Долго, долго. Смотрю на гладкие, почти зеркальные стены. "Будет еще Страшный Суд, ничего". Лифт останавливается. Разъезжаются двери. Шагаю вперед - и вдруг проваливаюсь вниз. Шахта? Резкий испуг от падения, и все затягивается темнотой. И вдруг - Геша! Горящие от радости глаза. - Мама, мама! Ну можно это будет МОЯ собака? Детская рука гладит меня, а я повизгиваю от счастья и все стараюсь ее лизнуть.