Пока д’Артаньян обегал двух беседующих друзей, один из которых тоже был мушкетер, враг исчез позади груженой телеги. Молодой человек потерял его из вида – негодяй растворился в воздухе. Зато юный гасконец заметил у ног мушкетера кружевной платочек. «После промахов в особняке господина де Тревиля судьба посылает мне возможность произвести хорошее впечатление», – сказал себе простодушный молодой человек, поднял платочек и подал его хозяину.
– Думаю, сударь, вы очень бы огорчились, потеряв такую прелесть, – произнес д’Артаньян с поклоном.
Мушкетер, красивый молодой человек с черными глазами и тонкой талией, – д’Артаньян успел его заметить среди тех, кого распекал капитан де Тревиль, – нахмурил брови.
– Вы ошиблись, платок не мой, – сухо ответил он.
Его собеседник с понимающей улыбкой подхватил платок, собираясь расшифровать инициалы, вышитые на батисте.
– Но…Это же платок моей жены! – воскликнул он в недоумении.
– Вы его и потеряли, – тут же нашелся элегантный мушкетер и испепелил взглядом незваного помощника. А тот попытался исправить допущенную неловкость.
– Я увидел платок возле вас… Решил, что он ваш. Но, похоже, обманулся.
– Похоже, и я, – с раздражением произнес тот, кто объявил себя мужем владелицы кружевного платочка, рассерженно развернулся и ушел, не прощаясь.
– Вы поставили меня в крайне неловкое положение, – заявил мушкетер, продолжая сверлить молодого человека взглядом.
– Мне очень жаль, – искренне вздохнул д’Артаньян, – вот уж чего я не хотел, так это неприятностей.
– В том, что вы избегаете неприятностей, я не сомневаюсь, – ядовито ответил мушкетер на извинение.
И д’Артаньян снова закипел.
– С какой это стати? Вы что, подумали, я испугался? Напрасно вы хотите меня унизить!
– Лично я дерусь в редчайших случаях, только когда меня вынуждают обстоятельства, и делаю это с отвращением, – сообщил мушкетер. – Но это тот самый редчайший случай – по вашей вине скомпрометирована женщина.
– По моей? – воскликнул д’Артаньян, ошеломленный обилием неожиданностей, валившихся ему на голову.
– Не имея возможности научить вас жить, я надеюсь научить вас умирать.
– И где же?
– На улице де Карм, в полдень.
– Всегда к вашим услугам.
Краем глаза д’Артаньян вновь заметил вдали кожаный плащ: он мелькнул и скрылся. Три дуэли! А до этого ему нужно поквитаться с врагом. Но… В полдень? Черт! В полдень вторая дуэль… Если, конечно, он останется в живых после первой. И прежде чем пуститься снова в погоню, спросил:
– А если в час? Это возможно?
Мушкетер с покровительственным видом снисходительно улыбнулся.
– Вполне. Я охотно дарю вам еще один час, проживите его как можно полнее…
Глава II
При дворе короля в Лувре.
В это время по коридорам Лувра торопливо шла темноволосая стройная девушка в плаще самого простого кроя. В руках она держала запечатанное письмо и настороженно поглядывала вокруг. Из-под белоснежного чепца выбилось несколько прядок волос. Девушку звали Констанция Бонасье. Она была горничной, служила королеве, а значит, для нее во дворце были свои входы и выходы. Слуги и есть слуги, на них никто не обращает внимания. А между тем эти наперсницы, посланницы, лазутчицы зачастую знают немало секретов. У невидимок есть преимущества.
До чего же велик королевский дворец! Констанция знала в нем каждый уголок, но никогда еще – так ей казалось – не бежала по коридорам так долго. Встречая на пути придворных дам, она прижималась спиной к стене и слегка приседала, почти не замедляя шага. Ну, наконец‐то! Двери в королевские покои. Постучалась. Лакей отворил, и она проскользнула внутрь.
– Констанция? – окликнул ее голос с легким акцентом. – Идите скорее сюда, дитя мое. Есть ли письмо?
– Да, Ваше Величество, – ответила Констанция. – В особняке Валькуров слуга, какой‐то новый, я его никогда не видела, передал письмо от имени графини Изабель. Она ждет ответа до вечера. Корабль отплывает на заре.
Анна Австрийская, слегка побледнев, взяла письмо и сломала печать.
Королева Франции, красивая женщина, располагала к себе присущей ей спокойной доброжелательностью. Сейчас же она выглядела взволнованной и хрупкой.
Анна подошла к окну и принялась за чтение.
«В эту субботу, как всегда на Святой неделе, вы поедете исповедоваться в аббатство Валь-де-Грас. Я тоже там буду, чтобы покаяться в грехе, что о вас все мои мысли. Через неделю, если не умру, увижу вас, пусть даже придется перевернуть весь мир. Ваш нижайший слуга, герцог Бекингем».