– Отчего же не взяться? – ответил я. – Вот только грабить его мы не будем.
– Почему?
– Во-первых, потому что у наших предшественников ничего не вышло, и это настораживает, поскольку, как я понимаю, это были не дилетанты. Во-вторых, у нас с тобой нет лицензии на этот вид трудовой деятельности, и настоящие гангстеры будут на нас в обиде, не говоря уже о немилости короля. Лично мне очень не понравились его огромные клыки и острые когти. Мы придумаем что-нибудь похитрее. Но для начала надо осмотреться. Провести разведку на местности, так сказать. Кстати, у нас даже есть повод наведаться в ювелирную лавку. Вот смотри, – и я достал из кармана булавку для галстука.
– Недурная вещица, – сказал Пройдоха, рассматривая усыпанную алмазами булавку. – Камни настоящие?
– Несомненно.
– Где ты её взял?
– Нашёл среди вещей графа. К сожалению, это всё, что осталось после обыска в доме.
– На сколько может потянуть такая штукенция, как думаешь?
– Как минимум на двести крон. Если ты поел, мы можем наведаться к господину Страчино прямо сейчас.
*****
Лавка ювелира находилась на одной из немноголюдных улочек, каких много в центре города. Нам повезло. Господин Страчино скучал за прилавком в компании своего помощника, который, судя по некоторому сходству черт, мог вполне быть его родственником. Не исключено, что на меня произвёл впечатление рассказ Мишеля, и оттого я отнёсся к ювелиру с предубеждением, но его тяжёлое лицо и маленькие хитрые глазки не внушили мне доверия.
Мелодичный звон дверного колокольчика заставил его поднять глаза и нацепить на лицо приторно-сладкую улыбку, которая тут же исчезла, как только он увидел, кто к нему пожаловал.
– Чем могу служить? – спросил он не очень приветливо, но без настороженности или страха. Я объяснил это тем, что пройдоха ювелир привык иметь дело с такими неординарными личностями, как мы с Мишелем. Однако я недооценил господина Страчино, смелое поведение которого имело ещё одну причину. К сожалению, о ней я узнал несколько позже.
– У нас есть для вас кое-что интересное, – сказал Мишель, которому я поручил вести переговоры, отведя для себя роль наблюдателя.
– Покажите.
Мишель протянул ювелиру булавку.
– Ну, и чем же эта вещь, по-вашему, интересна? – спросил Страчино, вертя в лапах булавку с деланным безразличием.
Мишель немного растерялся.
– Ну как чем, – пробормотал он нерешительно. – Известное дело, своей ценностью.
– Ценностью? Не смешите меня. Краденая вещь не может быть ценной, потому что она краденая.
– Но эта вещь не краденая. Она принадлежит вот этому господину, – и он показал на меня. – Это фамильная реликвия.
– Тогда она тем более не может быть ценной, поскольку у этого господина, – тут он посмотрел на меня с пренебрежением, почти с брезгливостью, – ценных вещей сроду не водилось и водиться не могло.
– Значит, вы не купите её у нас?
– Отчего же, куплю. Но только, чтобы сделать приятное таким уважаемым господам, как вы, – и Страчино поклонился нам с насмешливой улыбкой. – И даже заплачу больше, чем она стоит.
– Сколько?
– Две кроны.
– Две кроны? Но это ведь грабёж средь бела дня! – воскликнул Мишель.
– Вот тут вы опять неправы. Грабить средь бела дня – это по вашей части. Я же, если господа запамятовали, всего лишь ювелир. Я делаю украшения и продаю их своим клиентам.
– Хорошо, – вмешался я в разговор. – Считайте, что мы передумали продавать булавку. Пожалуйста, верните её нам.
– Зато мы не передумали её купить, так ведь, Моисей? – обратился Страчино к своему помощнику.
Тот покачал головой:
– Не передумали.
– Вы ведёте нечестную игру, – сказал я.
– Тебе не кажется, Моисей, что этот господин нас оскорбляет?
– Кажется.
– А мы не любим, когда нас оскорбляют. С обидчиками у нас разговор короткий. Мы просто передаём их в лапы полиции.
Ювелир сделал знак своему помощнику, и тот вышел из лавки, звякнув колокольчиком.
Теперь ювелир остался один, нас же было двое. Я решил воспользоваться этим обстоятельством и перегнулся через прилавок, чтобы выхватить у наглеца булавку – и грудью упёрся в длинный ствол пистолета.
Почти тут же на улице раздался резкий звук свистка. Как вскоре выяснилось, это Моисей вызывал подкрепление.
– Мне кажется, что дело начинает принимать неожиданный оборот, – тихо заметил Мишель.
Я кивнул: