Страчино побледнел. Он знал, что значит быть обвинённым в испытании соблазном. Это всё равно, что быть обвинённым в колдовстве.
– Но, как я уже сказал, сейчас это неважно, – продолжал прокурор, – поскольку сейчас речь идёт не о моей жене, а обо мне. Хорош бы я был, если бы сел играть в карты с судьёй Пелардоном, имея в своем распоряжении жалкую тысячу крон, которая лишь по счастливой случайности оказалась у меня в кармане! Судья любит играть по-крупному. Меня бы подняли на смех с моим тощим кошельком, а я не люблю быть посмешищем.
– Боюсь, я вас не понимаю, сударь. Причём здесь я?
– А притом, что когда я, вернувшись сегодня домой, заглянул в сейф, он был пуст! Я учинил допрос госпоже Шевротен, и она призналась, что отдала все деньги вам в обмен на какую-то финтифлюшку.
– Финтифлюшку! – возмутился ювелир, в котором взыграла профессиональная гордость. – Эта, как вы изволили выразиться, финтифлюшка – работа известного мастера. Это истинный шедевр, и десять тысяч крон для такой вещи – смехотворная цена. Просто мне удалось приобрести её недорого у одной разорившейся вдовы, и потому я не стал заламывать за неё настоящую цену.
– Не помню, чтобы давал вам слово для самозащиты, – сказал прокурор, багровея. – Тем более, что мне ровным счётом наплевать на всё, что вы тут плетёте. Мне нужны мои деньги. Все пять тысяч крон.
– Вы желаете расторгнуть сделку?
– Именно. Желаю. Я требую, чтобы она была расторгнута немедленно.
– А как же змейка?
– Можете забрать свою змейку назад. Хоть сейчас. Пошлите за ней своего помощника, и вам вернут ваш шедевр.
– А госпожа Шевротен? Она так хотела поразить супругу банкира Ольтерманни, – не мог угомониться торгаш в душе господина Страчино.
– У неё достаточно украшений, чтобы поразить десять банкирш, – ответил прокурор.
– Как вам будет угодно, – смирился господин Страчино, который не мог не понимать, что, если вступить в пререкания с прокурором, только себе дороже станет.
Через минуту королевский прокурор уже садился в карету. В лапе он держал увесистый мешочек с пятью тысячами крон. Рядом с ним примостился его помощник. Когда карета тронулась, этот наглый субъект высунулся из окошка и показал появившемуся на пороге господину Страчино "козу"! Ювелир опешил, но значения "козе" не придал, просто отнёс её на счёт полнейшей невоспитанности молодого поколения.
– Что стоишь, болван? – сорвал он зло на своём помощнике. – Беги к прокурорше и забери змейку.
Не дожидаясь, пока ему дадут пинка, Моисей тут же сорвался с места. А может быть, его подгоняла мысль, что он вскоре увидит прекрасную госпожу Шевротен? На этот счёт мы можем только гадать.
Моисей никогда прежде не бывал в доме прокурора Шевротена, но, подобно многим жителям Маусвиля, знал, где он находится. Попасть в него оказалось проще, чем можно было предположить, глядя на кованую ограду, отделявшую особняк от улицы. Представившись, Моисей сказал вышедшему к нему ливрейному слуге, что пришёл по поводу ожерелья, купленного утром госпожой Шевротен в лавке его хозяина, господина Страчино, и его без дальнейших вопросов провели прямо в будуар хозяйки дома. Оказавшись впервые в жизни в будуаре прекрасной дамы, юноша внезапно почувствовал себя очень неловко. Его смущение возросло во сто крат, когда его блуждающий взгляд остановился на оголённых плечах прекрасной мышки: госпожа Шевротен была в открытом вечернем платье, которое оставляло широкий простор для воображения. С последним же у юного ювелира, судя по его округлившимся глазам, всё было в порядке. Когда он вошёл, служанка как раз припудривала парик, украшавший прелестную головку её госпожи.
– Мне кажется, я вас где-то уже видела, – сказала прекрасная мышка, слегка повернув голову в сторону двери.
– Я работаю у господина Страчино, ювелира, – ответил юноша.
– Ну, конечно. То-то я смотрю, знакомое лицо. Но отчего вы здесь? Вас прислал господин Страчино?
– Да. Я пришёл, чтобы забрать змейку.
– Забрать змейку? Почему?
– Так приказал ваш супруг, господин Шевротен.
– Господин Шевротен? Ты что-нибудь понимаешь, Мими? – обратилась она к служанке.
Та покачала головой.
– Я тоже ничего не понимаю. Когда господин Шевротен отдал такой приказ?
– Не далее, как полчаса назад.
– И кому же он его отдал?
– Моему хозяину, господину Страчино.
– Так господин Страчино тоже здесь?
– Нет.