— А… Добрый день, Виолетта Глебовна, — она глубоко вздохнула — Меня зовут Аня, Вадим дал ваш номер.
— Да, припоминаю, — ровно ответила женщина. — Вы могли бы прийти ко мне прямо сегодня? По странному совпадению, прямо перед вами позвонила девушка, записанная на одиннадцать и отменила прием. Поэтому есть окно. Вам удобно?
— Да, — немного испуганно ответила Аня, не ожидавшая, что все будет так быстро. — Подскажите адрес.
Записав улицу и номер дома, Аня попрощалась с женщиной и, нажав дрожащим пальцами кнопку отбоя, громко выдохнула и посмотрела на часы. Девять. Она успевает.
Прихватив из шкафа полотенца и халат, она быстро пошла в душ.
***
В кабинете родственницы Вадима Аня была подвергнута тщательнейшему досмотру, все документы так же были проверены, все анализы прочитаны и снимки пересмотрены.
— Я не люблю торопиться в выводах, пока не буду уверенна на сто процентов, как и не люблю давать ложную надежду, — наконец проговорила Виолетта Глебовна, записывая что-то в карту Ани быстрым кардиограммообразным почерком. — Анечка, ваш случай, увы, не единичный! Только за последние полтора у меня побывала добрая сотня женщин с подобными проблемами. Сразу говорю, забеременеть самостоятельно у вас один шанс из сотни, и я бы не делала ставку на него. Это скорее, будет чудо, нежели закономерность. Мне Вадик рассказывал о том, что вам намекают на суррогатное материнство. Тут нужно учесть все нюансы. Юридически данная… ммм… ситуация очень зыбкая. Да, у нас стараются придумать идеальный закон, чтобы защитить и сурмамочек, и мамочек биологических, но проблема заключается в том, что все индивидуально: каждый случай, каждое обстоятельство, при котором женщина, по сути, становится инкубатором для чужого ребенка, каждый путь осознания мамочек, по которому они идут и приходят к подобному выводу о необходимости использовать чужое тело, — абсолютно все требует детального рассмотрения, и все должно быть учтено. К сожалению, подобное продумать досконально просто нереально, поэтому вы должны четко представлять, на что подписываетесь, соглашаясь с возможным участием суррогатной мамы.
— Да, если честно, всерьез на эту тему я пока и не раздумывала. Да, мне заикнулись, что это было бы для меня неплохим выходом, если мы хотим именно своего ребенка, а не прибегать к усыновлению… Но морально, наверное, я пока до этой ситуации не доросла…
— Это хорошо, что вы понимаете, что думать нужно обстоятельно, — серьезно кивнула женщина. — Судя по тому, какие гормоны и каким курсом вы принимали, я сделала вывод, что от последнего курс вы намеренно отказались?
— Я принимала гормоны по три курса с перерывом в месяц, и результат увидела лишь на весах…
— Но цикл пришел в норму? — задала врач профессиональный вопрос.
— Да, но…
— Я вас понимаю… — вздохнула Виолетта Глебовна и сочувствующе посмотрела на Аню, сняв очки. — Вы устали. Это испытание для сильных духом, и, готова спорить, вы именно из этого теста, — улыбнулась она. — Давайте закончим начатое. Я выпишу вам последний курс гормонов, вы го пропьете, а там уже можно будет рассматривать какие-то варианты. К тому же, если результаты анализов после приема этого курса будут лучше, чем те, что я вижу перед собой сейчас, можно хорошенько подумать про ЭКО! На данный момент ваш организм очень слаб и измотан. Отдохните, наберитесь сил, начните делать то, что вас успокоит и настроит на позитивный лад. Говорю вам как доктор, положительный эмоциональный настрой — очень важная составляющая хорошего результата! — и она поддерживающе похлопала Аню по руке.
Сделав необходимые выписки и отдав ей рецепт на препараты, Виолетта Глебовна распрощалась с Аней, оставив ее в глубокой задумчивости.
Глава 5
Целый месяц Аня соблюдала все предписания врача: сбалансировано питалась, разбавляла малоподвижную работу грамотными нагрузками в спортзале, присоединилась к Матвею в утренних пробежках, заметив примерно через неделю после начала, что ей стало нравиться ощущение свободы и очищение мыслей во время того, как она мерно двигает руками и легкой трусцой пересекает дорожку парка. Матвей был очень рад данным изменениям: на работе с каждым днем добавлялось все больше и больше проблем, которые требовали его участия, поэтому он, как ни старался обходиться без этого, все же задерживался допоздна почти каждый день. Приходя домой, он заставал жену то спящую, сидя в кресле, то уткнувшуюся в книгу и мерно сопящую на диване в гостиной, неизменно будил ее ласковым поцелуем и переносил в спальню, мягко журя за то, что она никак не ложится без него. Поэтому утренние пробежки дарили хотя бы полчаса общения друг с другом.