Медленно садясь на кровати, отгоняя от себя навалившуюся слабость и подступающую дурноту, она аккуратно встала, не чувствуя сил в мелко дрожащих слабых ногах.
Брат помог ей перебраться на кресло и повез ее по больничному коридору. Сделав несколько поворотов, он привез ее к палате Матвея и открыл дверь. Осторожно толкая перед собой кресло, Артем подкатил его прямо к кровати Матвея.
Аня посмотрела на него — и сердце сжалось: это одновременно был и он, и не он. Сильно похудевший, поросший длинной щетиной, со всклокоченными волосами, с глубокими тенями под впалыми глазами, — он мало походил на прежнего Матвея. От обеих рук прозрачными змеями извивались трубки капельниц, а дыхание было медленным, вырываясь натужным хрипом из-под туго забинтованного тела.
Закрыв глаза, Аня заплакала. Слава богу, он жив! Боже, спасибо тебе за это! Она бы не смогла жить без него! Теперь она рядом и будет ухаживать за ним, чтобы он скорее поправился, а он обязательно поправится, иначе и быть не может! Он стал для нее всем: ее воздухом, ее мечтами, ее жизнью, ее Вселенной! Она отняла руки от лица, потянулась к нему и нежно провела рукой по заросшей жесткой щетиной щеке.
— Я рядом, Матвей, я здесь! — прошептала она, глотая слезы. — Я люблю тебя, мой родной, возвращайся ко мне скорее!
Она провела в больнице еще неделю, каждый день ненадолго, но сбегая к мужу. Через день после ее первого визита он очнулся, когда она была в палате и тихо разговаривала с ним. Голос понемногу возвращался, но ей еще было больно говорить.
Под звук ее голоса он очень медленно открыл глаза. И снова их закрыл. Аня замерла, даже дыхание затаила, наблюдая за тем, как подрагивают его веки.
— Еще, — проскрипел он. — Говори.
И Аня, радостно и облегченно вздохнув, пытаясь справиться со слезами, начала с ним тихо разговаривать. Она говорила, как любит его, как скучала по нему, как он ей дорог — дороже жизни.
Следующая попытка открыть глаза увенчалась успехом и он, щурясь от яркого солнца, посмотрел на нее долгим взглядом.
— Я люблю тебя, — сказал он и вновь заснул.
После этого случая Аня практически перебралась в его палату, уходя только на уколы и смену повязки на голове. Она дежурила рядом, пока он спал, подменяя маму Матвея. Теперь и ее мама помогала приглядывать за ним.
Понемногу промежутки бодрствования Матвея увеличивались, но он все еще был на сильных медикаментах, порой проваливаясь в забытье на полуслове.
После выписки Аня пару дней побыла дома, стараясь поскорее вернуть силу своему телу и поддавшись строгим уговорам — приказам мужа. Но не выдержала и на третий день заявилась к нему. И хотя он строжился и даже ругался на нее, по глазам было видно, как рад ее приходу!
Через пару недель выписали и его, запретив выходить из дома и наказав строго соблюдать постельный режим.
Еще через месяц он уже передвигался по квартире с помощью костыля и работал из дома, переложив большинство обязанностей на Костю.
Будто в награду за все произошедшее, их фирма с легкостью обошла соперников и выиграла тендер, но Матвей лишь спокойно улыбнулся, услышав эту новость. Теперь его приоритеты были расставлены совсем иначе: на первом месте была Аня. Он с легкостью назначил Костю исполнительным директором, объяснив обалдевшему другу, что помогать будет, но все лавры будет собирать он, новый руководитель их фирмы. На вопрос друга, чем же он планирует заниматься в свободное время, Матвей со счастливой улыбкой ответил, что будет ЖИТЬ! Взял отпуск, который накопился у него за все предыдущие годы и наслаждался тихим семейным счастьем. Но, надо отдать должное, на любой Костин призыв о помощи, бросался в офис, не медля, и помогал в сложных ситуациях. Он не планировал полностью отходить от дел, но хотел почувствовать иную жизнь, не заполненную ежедневными совещаниями, конкурсами, гонками и закупками.
Через пару месяцев после всех событий, Аня возобновила походы в центр планирования. Но хороших новостей было немного: шансов зачать ребенка самой у нее почти не было, однако выносить и родить — под пристальным наблюдением врачей — было возможно. Врачи предложили ей пройти курс интенсивного лечения и перебрать все варианты, если она нашла бы в себе на это силы и желание.
Силы у нее были, а желание было настолько огромным, что она предложила врачам начать завтра же первый курс лечения. Но доктор с легким смешком намекнул, что он не бог и не силах моментально переделать ее женский цикл, поэтому лечение откладывалось на пару недель.