— Я о том же, — согласился Торклесон. — У нас не было времени сравнить входящие и исходящие номера. Нам нужно время, чтобы узнать, кто с кем говорил.
Я понял, что мы избежали бури, и медленно выдохнул.
Коуди выглядел разочарованным.
— Что, если Гэрретт использовал «горелку»? — спросил он. — Один из этих чертовых тракфонов, ворованных мобильников, который любой может купить в «Уол-Марте»? Тогда номер не значит ничего, потому что мы не сможем определить владельца телефона.
Торклесон пожал плечами.
— Если мы не сможем доказать, что Гэрретт купил его по своей кредитке.
У меня упало сердце. Какое-то время я думал, что это дело нескольких часов. Теперь я не был уверен, что у полиции вообще что-то есть.
— Ты должен послать машину, — настаивал Коуди. — Приволоки Гэрретта за задницу для допроса. Мы знаем, что он там был.
Торклесон был озадачен.
— Откуда вы знаете?
— Джек слышал его голос вдали, когда они звонили, — объяснил Коуди. — Верно, Джек?
— По-моему, да.
Торклесон посмотрел на меня:
— Вы уверены?
— Я не могу быть абсолютно уверен, — ответил я, — но думаю, что слышал его голос издали.
— И вы дадите об этом показания?
Я судорожно сглотнул.
— Да.
— Я в недоумении. — Торклесон повернулся к Коуди: — Вы сказали, что были с женщиной по имени Мелисса, когда вам позвонили. А теперь вы заявляете, что этот джентльмен был с вами и ответил на звонок.
Коуди пошевелил бровями в стиле Граучо Маркса.[20]
— Мы были втроем, если ты понимаешь, что я имею в виду.
На лице Торклесона отразилось сомнение.
— Коуди шутит, — поспешно сказал я. — Мелисса моя жена. Мы были втроем, и телефон Мелиссы зазвонил. Так как номер был Брайена, но голос незнакомым, она передала телефон мне. Клянусь богом.
— Послушай, — снова заговорил Коуди. — Если ты притащишь Гэрретта и возьмешься за него как следует, он может сообщить какую-нибудь ложь, которую мы сумеем разоблачить.
— Мы? — переспросил Торклесон. — Вы предлагаете участвовать в расследовании?
— Я могу понаблюдать за Гэрреттом и подсказать тебе вопросы.
— И испортить все дело, — сказал Торклесон. — Отстраненный коп активно участвует в расследовании. Ничего себе!
— О'кей, я буду держаться в стороне. Но я оставлю у себя этот список звонков. Ты легко сможешь получить копию.
Торклесон вытер вспотевший лоб и ткнул меня в грудь.
— Ваше заявление — единственная причина, по которой я могу отправить машину к Морлендам и потребовать разговора с этим парнем. Если окажется, что он всю ночь был в постели или играл в карты с папашей-судьей, моя задница в дерьме. И ваша тоже.
— Понятно.
— Сделай это, — сказал Коуди.
Торклесон отошел от нас и достал сотовый телефон. В этот момент я мог расцеловать его. Я услышал достаточно, чтобы понять, что он предупреждает полицейских быть вежливыми и почтительными, объяснив, что Гэрретта вызывают для разговора только вследствие моего прямого заявления, а не из-за наличия материальных доказательств. Когда я слушал его, причина для поездки в дом Морленда показалась сомнительной даже мне.
— Неизвестно, что он скажет, — шепнул мне Коуди, — когда допросим его с магнитофоном. Он может сообщить нам пять фактов, которые мы позже сумеем опровергнуть. Но если ты говоришь, что слышал его голос, значит, так оно и есть. Хорошая работа. Ты мог бы стать неплохим копом.
— Не думаю, — ответил я.
Следующие несколько часов мы сидели в комнате ожиданий, не читая журналы. Все трое поднимали взгляд, когда сестра или врач проходили мимо. Мелисса звонила трижды. Каждый раз я говорил ей, что о состоянии Брайена мы пока ничего не слышали.
Торклесон дремал, когда зазвонил его мобильник. Он выпрямился и похлопал себя по карманам, словно подражая Коуди, прежде чем нашел телефон в кармане пиджака. Детектив назвал свое имя и больше ничего не сказал. Пока он слушал, его лицо покраснело. Убийственный взгляд, брошенный им на Коуди, дал мне понять, что дела плохи.
— О'кей, сэр, — сказал он наконец. — Я буду там, как только узнаю о жертве. Да, я лично извинюсь.
Торклесон захлопнул телефон с такой силой, что я усомнился, будет ли он работать снова.
— Вы угробили меня, — обратился он к нам. — Я по горло в дерьме.
— Что случилось? — спросил Коуди, не впечатленный его горячностью.