Я откинулся на спинку стула. Все произошло слишком быстро.
— Жаль, что так получилось, — вздохнул Дуган.
— Вы понятия не имеете, как я нуждаюсь в этой работе, — сказал я.
— Вам не понадобится обращаться в Палату представителей, — сказал Джоунс. — Мы дадим щедрое выходное пособие и отпуск.
Все испытывали ко мне напряженное сочувствие — особенно Линда.
Когда я открыл дверь, Сисси внезапно погрузилась в чтение, опустив голову. Пит, околачивающийся в комнате отдыха, попытался скрыть облегчение.
Я вернулся в свой кабинет и склонился над столом. У меня кружилась голова. Как я расскажу о произошедшем Мелиссе?
Когда Дуган проходил мимо моего кабинета, я окликнул его:
— Джим!
Он вошел.
— Вам может понадобиться закрыть дверь, — предупредил я, впервые видя его смущенным. — Как много в этой истории связано с Мэлколмом Харрисом и как много — с судьей Морлендом? Он знает, что я подал жалобу в ту ночь, когда полиция приезжала поговорить с его сыном об убийстве Брайена Истмена. Интересно, не является ли Мэлколм Харрис всего лишь предлогом, который он искал?
Дуган неубедительно пожал плечами, глядя на потолок, на мой стол, на свои ботинки, но только не на меня.
— Иногда я делаю вещи, из-за которых не сплю по ночам. Я пытаюсь убедить себя, что управление большим городом — сложная задача. Некоторые дела происходят во благо, и они не всегда справедливы или забавны.
— Это ответ на мой вопрос?
— Я должен идти.
— Еще одно, — остановил его я. — У меня для вас другая проблема, которая может оказаться больше моей. Я думаю о том, что говорил мне Мэлколм Харрис. У него здесь связи, Джим. Вот почему он собирался перебраться сюда. Фактически он сказал мне, что был бы здесь пуленепробиваемым. Вы знаете, почему он так сказал?
Дуган выглядел озадаченным.
— Понятия не имею.
— У мэра может возникнуть бо́льшая проблема, чем я.
Дуган снова пожал плечами:
— Мы будем разбираться с ней, когда она возникнет.
Глава 17
С личными предметами из моего кабинета в коробке на заднем сиденье джипа я выехал из темноты гаража в холодный, но солнечный день. Мне следовало быть удрученным, но этого не произошло. Я чувствовал себя заряженным опасной энергией, словно маньяк.
Позвонив Мелиссе, я все ей рассказал.
— Не беспокойся, Джек, — сказала она. — Ты найдешь другую работу. Ты везде пригодишься.
— Да, — саркастически отозвался я. — Вакансии для специалистов по международному туризму разбросаны по всему городу. Мне нужно только ухватить одну.
— Мы справимся. Я могу вернуться на работу после…
— Даже и не думай, — прервал ее я.
— Почему это происходит с нами, Джек? — Ее голос дрогнул.
— Не знаю. Это как испытание. И меня уже начинает от этого тошнить.
— Значит, ты будешь дома к ланчу?
— Сначала я собираюсь повидать судью Морленда, — ответил я. — Нам нужно поговорить.
— По-твоему, это хорошая идея?
— Вреда от этого не будет. Что еще может случиться? Мэр узнает и уволит меня?
Я ощущал себя виноватым в том, что не чувствовал вины. Странным образом моя дорога была расчищена.
Я припарковался на улице перед зданием федерального суда и побежал к двери, перескакивая через две ступеньки. Я бы пролетел через вестибюль, если бы не охранник, который велел мне остановиться, опустошил мои карманы и пропустил меня через металлоискатель.
— Напишите ваше имя и кого вы хотите здесь видеть, чтобы я мог проверить вас по списку, — сказал он, протягивая мне лист бумаги.
Я написал: «Судья Морленд».
Охранник взял лист и спросил, ожидает ли меня судья.
— Я не вижу вашего имени в списке.
— Скажите судье, что к нему пришел Джек Мак-Гуэйн.
Я нетерпеливо ждал, пока охранник не поднимется наверх к телефону и не назовет мое имя. Он покачал головой и положил трубку.
— Мне сказали, что он вас не ожидает.
— Мне нужно его видеть.
Охранник, прищурившись, окинул меня взглядом. В таких ситуациях мне помогали пиджак и галстук.
— Вы юрист?
— Нет. Судья Морленд пытается отнять у меня ребенка.
— Сожалею. — Его голос стал настороженным. — Вам придется уйти.
Кладя назад в карман ключи и мелочь, я поднял взгляд и увидел самого судью Морленда, входящего в здание через боковую дверь. Он был в костюме и нес портфель; длинное пальто из верблюжьей шерсти висело у него на руке. Нас разделяло толстое стекло.
— Вот он, — сказал я.