Когда охранник потянулся к радио, чтобы вызвать подмогу на случай, если понадобится меня выдворить, Морленд повернулся и наши взгляды встретились.
Я указал на него, на себя и беззвучно произнес: «Мне нужно поговорить с вами».
Судья спокойно направился к своему личному лифту и остановился спиной ко мне, ожидая кабину.
— Сэр, — сказал охранник, вставая, чтобы обойти вокруг стола. Двери общего лифта открылись, и оттуда шагнули еще два охранника в униформе.
Они втроем окружили меня.
— Я ухожу, — быстро сказал я.
Подойдя к моему джипу, я повернулся и посмотрел на здание суда. Трое охранников наблюдали за мной из-за двойной двери. А семью этажами выше на меня через окно смотрел Морленд. Его лицо было бесстрастным.
Я был в трех кварталах от здания суда, когда увидел свободное место для парковки и занял его. Мои руки дрожали от гнева, когда я открывал мой телефон, узнавал номер и нажимал кнопки.
— Офис судьи Морленда, — ответил женский голос.
— Это Джим Дуган из мэрии, — сказал я. — Мне нужно поговорить с судьей.
— Одну минуту.
Менее чем через тридцать секунд я услышал медоточивый голос Морленда:
— Привет, Джим.
— Почему вы не хотите говорить со мной? — спросил я.
Прошло несколько секунд, затем он усмехнулся.
— Использовали уловку, чтобы добраться до меня по телефону, мистер Мак-Гуэйн? Это не очень спортивно. До свидания…
— Не кладите трубку! Вам нужно услышать то, что я собираюсь сказать.
Судья помедлил.
— У вас есть три минуты. — Теперь тон его был деловым. — У меня начинается суд.
— Ваш сын должен подписать отказ. Это не может продолжаться. Достаточно людей пострадало с обеих сторон.
— Я понятия не имею, о чем вы говорите. Вы имеете в виду то, что полиция явилась в мой дом допросить моего сына в связи с этим убийством? Довольно глупая и отчаянная игра. — Боже, как он мог говорить так рассудительно?
— Гэрретт в этом участвовал, — сказал я. — Я слышал его.
— Бросьте. Он был дома с Келли и со мной.
— Я слышал его голос. Я знаю, что это был он. И знаю, что вы это знаете.
— Вы думаете, что много знаете, мистер Мак-Гуэйн. Слушайте, мне пора уходить.
— Сегодня я потерял работу, — сообщил я.
— Жаль, но меня это не касается.
— Касается. Это означает, что я могу бороться с вами круглосуточно.
Судья снова усмехнулся.
— Почему ваша жена не знает об Энджелине? — спросил я. — Как это может быть? Что у вас за игра?
— Келли? — Он казался искренне удивленным. — Келли все знает о нашей внучке. Она уже месяц готовит комнату для малышки.
— Вы опять лжете. Мелисса столкнулась с ней, и ваша жена не поняла, о чем она говорит.
Морленд вздохнул.
— Мистер Мак-Гуэйн, я знаю, что это трудно для вас. Но это не должно быть таким трудным. Мое предложение остается в силе. Я охотно помогу вам и вашей жене усыновить другого ребенка. Фактически я удивлен, что вы ждали так долго. Чем скорее мы запустим процедуру передачи, тем скорее вы получите нового младенца.
— Что у вас за игра? — почти закричал я.
— Нет никакой игры. Я все вам объяснил. Мой сын должен быть ответственным. Все очень просто.
— Думаю, вы знаете, в чем участвовал ваш сын, — сказал я. — Вы двое образовали отнюдь не священный союз.
— Ради бога. — В голосе Морленда звучала неподдельная усталость. — Я начинаю думать, что совершил ошибку, дав вам и вашей жене так много времени. У вас были недели, чтобы мучить себя, и вы стали повсюду видеть заговоры. Откровенно говоря, я считал вас умнее.
— Вы пытаетесь украсть нашу дочь! — заорал я. — Господи, неужели вы думаете, что мы так просто позволим вам это?
— Вы имеете в виду дочь Гэрретта и мою внучку? — спросил Морленд. — Боюсь, мы уже вели эту дискуссию.
— И вы собираетесь сказать мне, что не знаете о связях вашего сына с мексиканской бандой «Сур-13»?
— Я понятия не имею, о чем вы говорите, мистер Мак-Гуэйн.
— Сплошные отрицания! Где правда во всем этом или вас это больше не беспокоит? Вы так привыкли выносить суждения, что возомнили себя Богом? Что бы вы ни сказали — справедливо?
— Вы окончательно запутались, мистер Мак-Гуэйн. Вас жалко слушать.
Я весь дрожал, понимая, что он в любую секунду готов положить трубку. Мне хотелось говорить более связно.
— Ваш сын подпишет бумагу, и тогда больше ничего не случится.
Его голос был удручающе твердым и рассудительным:
— Пожалуйста, подумайте, что вы говорите. Вы угрожаете мне? Вы действительно угрожаете судье федерального окружного суда? Думаю, мы оба должны притвориться, что вы не говорили этого, мистер Мак-Гуэйн, иначе вас могут обвинить в федеральном преступлении. Не то что я угрожаю вам — отнюдь. Я информирую вас. Вы сами не знаете, что говорите. Мы можем приписать это неопытности и разгулявшимся эмоциям.