– Господа, если вы посмотрите на экран телевизора, то увидите всё сами, какой-то из добропорядочных бюргеров, оказывается заснял всё на киноплёнку.
Журналисты бросились к телевизору. Туда же подошел Валентин Михайлович вместе полицай-президентом и мэром Бонна, который даже стиснул кулаки от гнева, увидев, как специальный посланник чёртом вылетел из "Мерседеса" облачённый в бронежилет поверх костюма с гранатой в одной руке и пистолетом в другой, вот только без титановой сферы на голове. Видел он и то, как четверо парней загородили собой террористов. Весь вне себя от ярости на специального посланника, он сдал задом к нему и тихо произнёс свистящим шепотом:
– Мальчишка, они же могли тебя убить.
Сергей ответил ему тоже шепотом:
– Зато какой кадр, получился, Валентин Михайлович. Завтра моя рожа будет на первых полосах всех немецких газет. Лихо Никита между нами и стеной просочился, чуть ли не под "Фольксваген" влез, а всё же заснял, как мы стоим под пулями, словно былинные богатыри, и закрываем от них толпу зевак.
Николай шепотом успокоил посла:
– Валентин Михайлович, поверьте, всё было под полным контролем. Если она только попыталась взять повыше, я моментально выбил бы у неё ствол из руки выстрелом.
Посол тихонько засмеялся и прошептал:
– Чёртовы идиоты. – Но потом всё же сказал – Да, это стоило бы показать в программе "Время". Вы, мальчики, действительно стояли, как былинные богатыри. Не делайте больше так, если не хотите довести меня до инфаркта.
Журналисты, посмотрев на этот репортаж с места боя, в которому телохранители специального посланника во главе с ним навешали люлей немецким террористам, тут же развернулись и снова бросились к Сергею, но он их перехитрил. Изобразив на своём лице болезненную гримасу, он сказал:
– Господа, извините, но меня в этой короткой стычке всё же немного зацепило. Ничего серьёзного, царапина, мне доводилось во время службы в погранвойсках получать куда более серьёзные ранения, но мне всё же срочно нужен врач. Ещё раз извините меня, я вынужден вас покинуть. – Сергей подошел к Юле, на глазах которой мигом показались слёзы, поцеловал её в щёку и тихонько шепнул – Не реви, это я так сказал, чтобы смыться отсюда.
Он галантно поклонился жене, предложил ей свою руку и они направились к выходу из ратуши. Полицай-президент и мэр суетливо бросились за ним следом, а посол, взяв под руку Николая, пошел к выходу гордо вскинув голову. Полковник тоже только что не чеканил шаг. Сергей, чинно спустившись с высокого крыльца ратуши, подвёл жену к лимузину, помог ей сесть, затем предложил забраться в него полицай-президенту и мэру, после чего сел в него сам. Рука у него действительно побаливала. Скоро он сидел на табурете в госпитале обнаженным по пояс и его рукой занимался немецкий хирург. От обезболивающего укола Сергей отказался наотрез и попросил лишь сделать ему укол от столбняка и обработать рану. Он даже не поморщился, когда хирург, промыв рану физраствором, стал зашивать её, а лишь весело подмигнул Николаю. Когда пожилой немец-хирург сделал всё, что требовалось и наложил повязку, то воскликнул:
– Господа, я поражаюсь мужеству и силе воле господина Чистякова. Поверьте, это было очень болезненная операция, а на его лице не дрогнул ни один мускул.
Валентин Михайлович пожал плечами и спросил:
– А чего вы ещё ожидали? Он же русский солдат, хотя сейчас сражается на дипломатическом фронте.
Мэр города тут же поинтересовался:
– Господин специальный посланник, я могу хоть чем-то компенсировать то, что Бонн причинил вам сегодня столько беспокойства? Право же, мне очень жаль, что так вышло! Увы, но мы сейчас переживаем не самые лучшие времена.
– Конечно можете! – Подозрительно весёлым голосом воскликнул Сергей – Моя супруга просто влюбилась в замок Рейндорф. Не могли бы вы мне его продать? Мне очень хочется сделать ей свадебный подарок. Желательно со всей обстановкой. Из его окон открывается такой прекрасный вид на Рейн.
– Но он стоит очень дорого, господин посланник! – Воскликнул мэр – Это один из самых роскошных замков Германии и он по карману далеко не каждому миллионеру. К нему недавно приценивался один американец, но он потребовал сделать ему скидку и мы были вынуждены ему отказать.
Сергей вежливо улыбнулся и попросил, доставая из кармана чековую книжку и авторучку "Паркер" с бриллиантом:
– Назовите цену, господин мэр, и я немедленно выпишу чек. Со всем остальным разберутся мои адвокаты.
– Двадцать семь с половиной миллионов марок. – Ошеломлённо сказал мэр – Это потому, что мы его недавно отреставрировали, господин посланник.
Быстро выписав чек, Сергей сказал передавая его мэру:
– Надо же, мне очень повезло. – И тут же спросил – Господин полицай-президент, может быть вы просто дадите мне рекомендации тем господам, у которых я смог бы заказать несколько дюжин костюмов для себя и господ из моей службы безопасности?
Тот широко заулыбался и воскликнул:
– О, да, конечно! Я немедленно вас туда отвезу и дам вам наилучшие рекомендации, господин посланник. – Широко заулыбавшись он всё же сказал – Я впервые вижу миллионера, приехавшего к нам в Германию из Советского Союза.
– Миллиардера. – С торжествующим видом сказал посол страны Советов и прибавил – Лиха беда начало. Скоро за господином Чистяковым в вашу страну начнут приезжать и другие советские миллионеры и миллиардеры.
Сергей, вцепившись в полицай-президента, как клещ в задницу неосмотрительного туриста, заставил его не только поехать с ним в дом моделей, мастера которого обшивали членов правительства и депутатов, но и настоял на обеде с ним. Он постоянно сыпал немецкими поговорками, рассказывал Юле по каким улицам они проезжают и проявил такое знание темы, когда разговаривал с мастерами, его новый немецкий друг Гюнтер был им в конце концов просто очарован, особенно тем, что разговор между ними всё же шел в виде диалога. Ещё главному полицейскому Германии понравилось, что Сергей быстро переводил всё, что он говорил, своей жене и та тоже была их собеседницей. Николай тоже принимал участие в разговоре, но уже как специалист по антитеррору, но в сугубо специфических его аспектах и даже пообещал с согласия Сергея провести несколько совместных тренировок с бойцами антитеррористических подразделений. Когда же обед подходил к концу, полицай-президент спросил: