— Сейчас подумаю. Да, пожалуй, у меня есть то, что вам нужно, — ответил Виктор.
— А с чего это вдруг про Конго? — проворчал Кэндзи. — Или «Пасс-парту» стала справочником по туризму?
— «Пасс-парту»? — вскричал Жозеф, чуть не кубарем слетев с лестницы. — Вы работаете для «Пасс-парту»?
— Я там директор.
— О! Тогда, должно быть, вы знаете что-нибудь новенькое о деле Патино!
Мариус бросил на Антонена торжествующий взгляд.
— Вас оно интересует?
— Убийства — о, это моя страсть!
— Но речь идет лишь об одном убийстве, молодой человек.
— И тем не менее это послание…
— Жозеф, еще пятнадцать томов Вольтера ждут вас, — сухо напомнил Кэндзи.
Похлопывая Виктора по плечу, Мариус потащил его к отделу книг о путешествиях, а Антонен последовал за ними.
— Нет ли у тебя заметок Брацца, которые два года назад опубликовал Наполеон Ней?
— Кажется, нет. Сейчас покажу тебе святая святых, вот здесь издания об Африке, правда, не такие уж новые. Потом поставите в том же порядке, Кэндзи не любит, когда роются у него в шкафу.
— Антонен, ты слышал? — спросил Мариус. — Оставляю тебя здесь, мне надо поговорить с нашим общим другом.
Он возвратился в магазинчик. Виктор — за ним, заинтригованный.
— Как бы я порадовался, если б ты взялся делать для «Пасс-парту» рекламную вкладку! Цена у нас невысока, и привлечение рекламодателей поможет газете встать на ноги.
— Это называется связать по рукам и ногам или уж не знаю как еще, — проворчал Виктор. — Ладно, сделаю я тебе текст. На сколько строк?
— О, покороче! Как можно короче. Видишь ли, я хочу, чтобы все было выражено максимально лаконичнее.
— Тогда — на манер новостей на первой полосе.
— Ну да, а то длинные речи писать что слова на ветер бросать! Чего хочет человек с улицы? Сенсаций, которые потрясли бы его до самого нутра, наукообразной вульгаризации, дарующей иллюзию, будто он и сам учен, длинных романов, печатающихся из номера в номер, навевающих мечты во время приема абсента, рекламы, щекочущей обонятельные нервы. Один мой коллега изрек великолепный афоризм: «Давайте осмелимся быть глупыми!»
— Большинству журналистов это даже советовать бессмысленно, они и так от рождения идиоты, — пробурчал Кэндзи, который как раз шел встречать клиента.
Мариус разразился хохотом.
— Смотри-ка, мсье Мори я, кажется, не особенно понравился!
Подошел Антонен, очень взволнованный, в руке у него был листок бумаги, покрытый каракулями. Мариус выхватил его, пробежал глазами и нахмурился.
— Точно курица лапой! Что ты тут накалякал, вот это? Опоэ? Нет, Огоэ?
— Река Огооэ, с двумя «о».
— Ты уверен, что это Огооэ, а не Огоуэ, через «у», а?
— Кажется так.
— Пойду проверю.
Едва Мариус исчез в подсобных помещениях, как Жозеф, улучив момент, подкатил к Антонену.
— Скажите, мсье, это вот послание, которое опубликовано в прессе, вы-то сами его видели?
— Разумеется. Письмо распечатал наш секретарь, а потом она же мне его и принесла.
— Как оно было написано? Обычными буквами?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, может, оно было составлено из наклеенных буковок, вырезанных из газеты?
— Действительно так. Но вы-то откуда знаете?
— А из романов, которые читает мсье Легри. У него целая коллекция, и он мне частенько дает почитать. «Украденное письмо» Эдгара Аллана По, «Досье № 113» Эмиля Габорио, «Незнакомец из Бельвиля» Пьера Заккона… Их там столько! Но мой самый любимый — «Дело Ливенворт» Энн Кэтрин Грин. Обожаю эту женщину-детекти…
— Я был прав, это все-таки Огоуэ, — перебил его Мариус, выходя и протягивая Антонену его листочек.
— Тогда пойду запру шкаф! — обиженно буркнул Жозеф.
— Виктор, мы уходим. Не забудь принести твой текст.
— Я мог бы взяться за это дело вместе с твоей сотрудницей, мадемуазель Таша Херсон, — предложил Виктор, подкручивая кончики усов.
— А она тебя здорово интересует, э? Не тебя одного! Но — увы, она недотрога. Этими днями мы ее почти не видели, — сказал Мариус, посмотрев на Антонена.
— Понятное дело, она, счастливица, целыми днями пропадает на колониальной выставке. Готовясь к интервью с Брацца, забавляется тем, что рисует, а я гроблю здоровье за написанием заметок!
— Одно тебе остается — променять перо на уголь для рисования! До скорого, Виктор, до свиданья, мсье Мори!
Кэндзи ответил церемонным прощальным жестом. Даже не удосужившись набросить куртку, Виктор побежал к выходу.
— Вы уходите? — спросил Кэндзи.
— Да, я… забыл узнать у них кое-что, — пробормотал Виктор.