– Какой ещё нахрен кот? – он сморщился и уставился на меня.
– Ну как же, шотландец! – я оглядел комнату, кота нигде не было.
– Какой, к чертям, шотландец? У меня отродясь никаких котов не было, их
кормить надо и они мяучат без дела!
– Соседский может заходил? – неуверенно спросил я.
– Соседей то нет и котов тут тоже нигде нет и не было! Шотландец! – он смотрел
на меня сквозь свои густые брови, я не видел глаз, но чувствовал, что это был
взгляд удивленно-оценивающий, – а ты не тронулся, а?
– Я? – мне было не по себе, я прошёл по комнате, заглянул в другие комнаты, кота нигде не было. Это казалось каким-то безумием. Где кот, где этот
долбанные жирный тупой кастрированный кот? Нигде. Я вернулся к столу и
угрюмо сел. Фёдор Иванович как стоял на одном месте, так и стоял.
– А напиточек-то действует на тебя! – он кажется был доволен. Конечно, наверняка, просто смесь ацетона с каким-то еще там ядом обязана была на меня
подействовать, я схожу с ума, где этот кот? Я опять вскочил и пробежался по
комнатам, ну нету и все, но он был настолько реален, я же щупал его жёсткую
шкурку, я же смотрел в его тупые наглые коричневые глаза.
– Может и ты боец земли, а? – Федор Иванович улыбался, – может встреча не
случайна?
– Чего? – меня теперь страшил этот дед, страшило вообще все вокруг, начинало
трясти, наверное, всё из-за этого дурацкого напитка, нужно мне было ставить
над собой эксперименты? Фёдор Иванович же держал в руках ещё одну бутылку
своего пойла, именно за ней он ходил в подпол, этот неведомый герой не
объявленной войны. Я сел, дел налил ещё по стакану и, уж не знаю зачем, но я
влил в себя ещё жидкости. Фёдор Иванович был явно навеселе и продолжал
болтать.
– А я? Кто такой я? Винтик, лопата, но лопата крепкая, стою до конца, эти
ублюдки, занимающиеся этим бизнесом по уничтожению могил, гробовщики, они мне уже угрожали, только вот поймать-то не могу, я хитёр, приходится быть
хитрым, хожу в такое время, когда сложно кого-то встретить, да и
наблюдательный пункт у меня есть! У одной из могил постамент стоит
огромный, какой-то генерал там похоронен вроде был, ещё в гражданскую, памятник старый и я сделал в нем коморку между арматуринами, залезу туда
вначале и жду, видать все выходы и входы, если кто ходит чужой, так я и не иду, сижу в этой засаде, а нету, выхожу.
– А чего вы конкретно там, на кладбище делаете? – мне было плохо, я думал о
коте, но всё-таки интерес к этому сумасшедшему не пропадал, хотя бы для того, чтобы его не обидеть.
– Да, чего только не делаю, как когда! Пакости им разные делаю, украду чего-то, сломаю! В строительстве много чего используется, а технику на ночь оставляют, я им ночью банку краски перекину, разобью об крышу трактора, радости им
мало! Потом, бывало, камень перекину и стекло в бытовке разобью, тоже
неприятно. Но основное все равно это ж то, что смотрю за теми могилами, что
сравняли и потом выкапываю мертвеца, гроб его трухлявый и новую могилку
делаю где-нибудь подальше, всяко мертвеца спокойнее лежится! В общем, дошли люди до чёрточки, все святое забыли, раз трогают тех, кому до жизни
дела нет и кому тишина среди берёзок нужна.
Я был с ним полностью согласен, да, люди дошли черт знает до чего, им не
дорога чужая собственность, чужие идеи, чужая жизнь, но кто позволил их
судить Федору Ивановичу не было ясно, наверное, его воспалённое сознание, хотя про своё сознание и мифического кота я тоже не мог забыть, надо было
уходить, пока совсем не сошёл с ума.
– Пожалуй, пойду я, дорогой Федор Иванович, устал что-то я, – я действительно
устал.
– Ну иди, но заходи, тем более если захочешь помочь, ты ведь, я чувствую, для
этого здесь, такой же защитник, боец земли, как и я, – он улыбался, – завтра я
собираюсь как раз на кладбище погулять, к выходным строители должны
территорию заканчивать ровнять под фундамент, да и даму одну закопать надо
бы, уж неделю как не поспеваю всё.
– Какую ещё даму? – я не всегда понимал, что говорил этот дед.
– Откопали тут случайно одну недавно и зарыли тяп-ляп чуть ли не в болоте, так что помочь ей надо! Нормально зарыть!
– Понял, – все его истории звучали странно и очень страшно.
– Надумаешь, на кладбище ищи!
Я встал и пошел к выходу про себя повторяя слова о том, как безумен этот
Федор Иванович и о том, зачем я ещё сюда припёрся. Мы пожали друг другу
руки, я развернулся и под взглядом Федора Ивановича пошёл к выходу.
– Стой! – закричал он. Я развернулся.
– Что? – спросил я. Он махал руками, подзывая меня.
– Там! – он показывал внутрь дома, – там!