Африка развертывает парад. Красно-зеленое полотнище, две белые полосы крест-накрест по диагонали; и другое — зеленая, желтая, красная поперечные полосы, латинская буква «эр» посредине. Это Бурунди и Руанда, государства среди зеленых холмов экваториальной части материка. Еще недавно колонизаторы с дьявольским искусством натравливали там племена друг на друга, чтобы «кофейный спрут» — монополия бельгийских и американских бизнесменов — мот надежнее присосаться щупальцами к чужим богатствам.
Шесть продольных черных, желтых, красных полос — флаг Уганды, еще одной отколовшейся части Британской империи, по площади равной самой Великобритании, а по уровню жизни отброшенной от нее так далеко, что последний английский нищий еще недавно считался бы среди угандцев баловнем судьбы.
От той же империи, над владениями которой прежде никогда не заходило солнце, отделилась Ямайка. Потомки рабов, привезенных на остров Карибского моря в вонючих, тесных трюмах невольничьих кораблей, уже с давних пор вели партизанскую войну против угнетателей. Теперь черно-зеленый, перекрещенный по диагонали желтоватыми полосами флаг подтверждает независимость Ямайки. Он в одном строю с красным, наискось прошитым черной лентой флагом независимого государства Тринидада и Тобаго, двух островов в карибских же беспокойных водах. С тех пор как эти острова были открыты Колумбом, за них дрались сначала испанские конквистадоры, потом англичане и французы, привлеченные уже не мифом о сказочных золотых россыпях, а вполне научными данными о богатых запасах нефти. Добрый «дядя Сэм» тоже не остался в стороне и на 99 лет наделил землю Тринидада военной базой! Срок аренды немалый, но мир меняется так быстро.
На новых флагах много черного цвета. Не слишком ли траурно? Да, но лишь на взгляд европейца: в некоторых африканских странах в знак траура носят не черные, а белые повязки.
И просторов Океании коснулся ветер перемен: оттуда привезен красный, с синим прямоугольником в углу, по которому рассыпаны белые звезды, флаг независимого Западного Самоа. Некогда цветущий архипелаг, населенный искусными мореплавателями, тоже был яблоком раздора. Европейские цивилизаторы до последних дней сохраняли в самоанских деревнях почти такое же натуральное хозяйство, каким оно было во времена плавания капитана Кука.
Новые флаги радуют глаз и сердце. Но некоторые господа слишком торопятся: смотрите, с колониализмом покончено! «Король умер. Да здравствует король!» — оповещали некогда французов из окон дворца, где у смертного одра монарха его наследник примеривал корону. Колониализм же еще жив кое-где и в старых, классических формах. Он обречен, но еще бодрится; однако наследник не рвется к короне, он предпочитает шляпу бизнесмена-неоколонизатора.
Однажды трибуну зала заседаний Ассамблеи занял господин, которого на манер чеховского «ваше местоимение» хотелось титуловать «вашим благолепием». Ни резких слов, ни резких жестов, поток красивых слов о гармонии, об идеалах. Господин признал, правда, что его страна имеет «заморские территории», но…
— Идеал, всегда вдохновлявший мою страну, — распространение христианства и цивилизации, создание атмосферы братства и уважения. Велением судьбы мой народ образовал единую семью с народами за морем. Если уважаемое собрание мне позволит… Вот королевский указ семнадцатого века, где об этом сказано следующее (читает). Глава государства Гана — но, может быть, ему угодно было шутить — говорил, что в наших заморских владениях — принудительный труд. О, это не так! Позвольте мне в доказательство сослаться на статью в авторитетной и уважаемой газете «Нью-Йорк таймс» (читает). Что касается нашей территории Кабинды, то там очень густые леса и, возможно, она развивается недостаточно быстро. При всем уважении к уважаемому представителю Индии я должен поэтому заметить, что… и т. д. и т. п.
Я постарался сохранить здесь стиль речи «его благолепия» — министра иностранных дел Португалии, крупнейшей из современных колониальных держав. Управляемая одним из самых бесчеловечных и низких диктаторов, Португалия владела колониями, в 23 раза превосходящими землю метрополии. В захваченной португальцами Анголе свободны только птицы, и там было больше рабов, чем полвека назад. В порабощенном португальцами Мозамбике непокорных хлещут кожаными бичами, грузят в военные самолеты и сбрасывают в море, кишащее акулами.
В выступлении «его благолепия» сладкоголосие прикрывало страх. Господина министра пугало выражение лиц сидящих в зале африканцев и азиатов. Дед г-на министра мог без суда застрелить предка нынешнего главы государства Гана. Теперь г-н министр не решался нападать на представителя Ганы даже словесно.