Супруги покупали теперь исключительно в рассрочку: свободных денег у них почти не оставалось. Энни, ставшая расчетливой до скупости, обнаружила, что вещи, продаваемые в кредит, либо хуже, либо дороже продаваемых за наличные. И однажды она, возмущенная, выложила хозяину магазина все, что о нем думает.
К ее удивлению, тот выслушал нападки совершенно спокойно. Да, он продает это вот великолепное кресло за 100 долларов господам, покупающим в рассрочку, тогда как покупатель, способный немедленно раскрыть бумажник, может забрать его за 80. Нет, даже за 75. А госпоже, если она готова заплатить сейчас же, он уступит за 70 долларов! Нет? Ага, вот видите!
Он, владелец магазина, давно знает госпожу, знаком с ее мужем и готов откровенно объяснить ей все. Люди не умеют соразмерять свои желания и возможности. Им всегда кажется, что платить лучше завтра, чем сегодня. Им нравится вещь, и они забирают ее, оставляя свою подпись вместо долларов. Иногда это очень красивая подпись с завитушками и росчерками, но он, хозяин магазина, не может расплачиваться ею за товары, получаемые от оптовых фирм. Знает ли миссис, что многие обладатели красивых подписей вообще в состоянии сделать четыре, ну, от силы пять взносов за купленные в рассрочку вещи? Потом они объявляют о своем банкротстве или, еще хуже, попросту убегают из города. Владельцы магазинов вылетали бы в трубу один за другим, если бы заранее не предвидели это.
— Мы немножко психологи, — продолжал разоткровенничавшийся хозяин. — Немедленное расставание с шуршащими зелененькими бумажками? О, тут покупатель дьявольски придирчив, он все пробует на зуб. Но в рассрочку… Разборчивость? Придирчивость? Иной, понимаете ли, чувствует себя ловкачом, надувающим продавца: берет вещь и уходит, не раскрыв бумажника. А мы? Мы вынуждены продавать в кредит либо неходкий товар по обычной цене — скоро за него, возможно, не дадут и цента, либо настоящую вещь с большой наценкой. Наш расчет прост: мы должны уже вернуть свое после того, как покупатель оплатит, скажем, половину долга. Если он сбежит или обанкротится раньше — наш убыток, если будет в состоянии внести еще два-три взноса или расплатится до конца — наша прибыль. Мы страхуем себя. Простите за откровенность, но такова жизнь.
Энни поблагодарила и сказала, что, кажется, начинает кое-что понимать.
Шло время, росли дети, и, увы, росли долги. Когда вместе с быстро нарастающими процентами ежемесячный взнос в погашение долгов достиг 110 долларов, Джон пошел к финансовому эксперту. Он выложил все начистоту. Что делать? Может, продать дом?
Эксперт оказался весьма знающим человеком. Тысячи людей, заметил он, приходят к нему, чтобы рассказать о долгах, надеждах и отчаянии. На основе своего опыта и опыта своих коллег он считает положение весьма опасным, если сумма ежемесячного взноса превысит 12 процентов того, что остается в семье от заработка после уплаты налогов. Как обстоит у его уважаемого клиента? О-о! Это было неосторожно! Если нет надежды на какое-нибудь крупное подкрепление, скажем — наследство, то, по-видимому, расставание с домом неизбежно. Разумеется, сначала дом можно перезаложить, получив еще некоторую довольно значительную сумму. Но проценты, проценты!..
Джон перезаложил дом. В сущности говоря, это была просто оттяжка, игра в прятки с судьбой. Когда подошел очередной срок расчета по неотложным платежам и счетам, платить было нечем. Джон послал в газету объявление: «Продается дом, удовлетворяющий взыскательному вкусу, рассчитанный на человека, ценящего комфорт».
Ему предлагали смехотворно малую цену. Дом был построен несколько лет назад по его собственным планам, и уже тогда соседи говорили, что двери слишком широки, а потолки слишком высоки и что веранду лучше было бы делать в модном «колониальном» стиле. Но, вероятно, дело было даже не в моде: просто покупатели навели справки о владельце и знали, что тот приперт к стене.
Джону удалось ненадолго выкрутиться еще раз: он получил в банке 700 долларов с обязательством немедленной уплаты после продажи дома. Дом был, наконец, продан, но к новой ссуде уже успели прирасти проценты: 63 доллара.
Джон стал мрачным, вспыльчивым. Дети раздражали его, особенно младшая девочка: ведь с ее рождением дела их семьи сначала медленно, потом все быстрее и быстрее покатились под гору. Вскоре кредиторы стали бесцеремонно наведываться в маленькую квартиру, снятую семьей. Если Джон был в конторе, Энни с детьми пряталась в спальне и не отвечала на звонки.