То, что муж ей изменяет, давно уже не было секретом. Красивый, веселый тридцатилетний король стал кумиром всех женщин, от первой фрейлины до прачки. Эдвард оказался неразборчив, он мешал изысканное вино с пойлом из дешевого трактира, сегодня в его постели млела знатная дама, а следующей ночью стонала подавальщица из того же трактира, где король решил заночевать, поняв, что не доберется до своей собственной спальни.
Анна ждала, когда же муж заговорит о разводе? Ее спальню король больше не посещал. Наконец, случилось то, что и должно было случиться: оставшаяся при опальной королеве фрейлина, явно смущаясь, поведал госпоже, что одна из многих фавориток ее супруга беременна.
Анна ждала всеобщего ликования. И когда у нее попросил аудиенции канцлер, королева подумала, что ей несут на подпись документ об отречении от престола и от короля. Анна давно уже была готова к разводу. Ради Эдварда, ради блага королевства.
— Ваше величество, — низко склонился канцлер. — Я пришел к вам от имени ваших подданных. Вы быть может, не знаете, что против вас созрел заговор…
— Прекрасно знаю, — остановила его жестом Анна. — Можете не продолжать. Скоро у вас будет другая королева.
— И вы не собираетесь бороться?!
— Я не могу подарить королю наследника. И его величество имеет законное право подать на развод.
— Но что будет со всеми нами?! Со страной?! Вы обрекаете ее на гибель?!
— О чем вы, канцлер? Я скверная королева. Мне место в монастыре.
— О! Вы прекрасная королева! Лучшая! Король Эдвард без вас ничто!
— Но ведь он изменился.
— Да, но в худшую сторону! Казна истощена, войско разложилось, нравы упали ниже некуда. Надо всеми, кто не изменяет женам, смеются точно так же, как потешаются над женами, которые не стесняются признаться в том, что верны своим мужьям. Фаворитка короля, та, которая беременна, круглая дура, а ее родственники — стервятники. Король, вы уж извините меня, ваше величество, безвольный болван. Все что он умеет, это ставить королевскую печать в документах, которые для него все равно, что китайская грамота. Он не понимает ни слова. Если шурин подсунет Эдварду дарственную на полкоролевства, он подпишет, не глядя. С такой же легкостью распустит армию и в десять раз увеличит налоги. Порядка нет нигде, с тех пор, как вы, ваше величество, устранились от дел. Мы, ваши подданные умоляем: вернитесь! И верните в страну Закон! Сейчас повсюду беззаконие! Беззаконие и разврат!
— Но как же наследник?
— Не та мать, которая родила, а та, которая вырастила и воспитала. Я дам вам совет, ваше величество, не пренебрегайте им. Я знаю, вы можете вернуть свое влияние на короля. Колдовство это или что-то другое, мне не ведомо. Да и безразлично, если уж откровенно. Сделайте это. Потом объявите, что вы беременны. Фаворитку спрячьте. Ее родственников казните, как заговорщиков. Когда она родит, назовите ребенка своим. Мы вам поможем. Нас много, королева. Людей, преданных вам всем сердцем. Рыцари из охраны короля помнят, как вы вели их в бой. Армия вам преданна. Вам, а не королю Эдварду. Вам надо лишь отдать приказ. И поверьте, ваше величество: прежний король всем больше был по душе.
— Я не могу стать палачом. И даже судьей.
— Вам не суждено быть ни палачом, ни судьей, вы — королева. Ваш титул и бремя власти, которое вы взвалили на себя, оправдывают любые ваши действия. Палач карает, королева приказывает именем Бога. Казнь сотни людей во имя спасения миллионов не чудовищна, а необходима. Никто кроме вас не образумит короля. Действуйте, ваше величество.
Канцлер низко поклонился и ушел. Анна взволнованно прошлась по комнате. Одежда, подаренная ведьмой, плод черной магии. Латы делали Анну неуязвимой. Костюм палача сделает ее всесильной. Судьей, чьи приговоры исполняются беспрекословно.
И Анна решительно надела алый плащ.
У спальни мужа стояла стража, которая почтительно склонилась, увидев королеву. Рыцари сами распахнули перед Анной двери. На кровати лежал мужа, рядом с ним светловолосая молодая женщина. Оба крепко спали.
— Мы подмешали ей в вино сонный порошок, королева, — сказал один из рыцарей.
— А… он?
— Он король. Это ваша забота.
Анна подошла к кровати. Муж не шелохнулся. Какое-то время Анна смотрела на его красивый высокий лоб, потом с неприязнью отметила, что лицо Эдварда обрюзгло. Король много пьет. Так это и есть его сущность? Гуляка, легкомысленный правитель, транжира. Красавец Эдвард, пленительно-прекрасный и обольстительный для женщин оказался слабовольным. Раб своего тела, которое желает только удовольствий. Изнеженный и недалекий. Да, он не удержит королевство от шага в пропасть, а оно и так уже стоит на краю.