– И то, и другое.
– Мне вы нравитесь. А вообще не знаю. Если вы имеете в виду девицу, которая сейчас вышла…
– Спасибо, можешь идти, – отмахнулся Петровский. Когда она ушла, он прошел во вторую комнату, находящуюся за кабинетом, встал перед зеркалом и внимательно посмотрел на себя. Мужчина средних лет с отекшим лицом, намечающимся вторым подбородком. Хорошо, что волосы еще в порядке, хотя уже начинают образовываться залысины. И зубы хорошие. Он улыбнулся своему отражению. И для такого тела хотят заказать «гроб»? Этот дурачок Качанов считает, что может ему угрожать. Наверное, даже не предполагает, что ничего не сможет сделать. Петровскому достаточно поднять трубку – и к вечеру Качанов уже будет разговаривать с чертями на том свете. Эта «операция» стоит совсем недорого. Однако такое решение проблемы слишком непрофессионально. Репутация дороже. Если просочится слух, что его клиент, заплативший два миллиона, не только не прошел в депутаты, но и случайно оказался убитым, в агентство «Милленимиум» больше никто не обратится. Тогда можно потерять гораздо более крупные деньги, а главное – репутацию успешного профессионала, нажитую очень нелегким трудом.
ВОСПОМИНАНИЯ
В конце восьмидесятых, когда разрешили кооперативы, он еще работал в конструкторском бюро. Они неплохо разбирались в компьютерах и, создав тогда первый кооператив, заработали миллион рублей уже к началу девяностого года. Рынок огромной страны насыщался дешевым ширпотребом: турецким текстилем, польской кожей, тайванской бытовой техникой, китайскими пуховиками. Кооператив Петровского доставлял компьютеры. Все шло хорошо, вот только деньги обесценивались быстрее, чем они их зарабатывали. Именно в этот момент он и познакомился с Юлаем Абуталиповичем, который переводил деньги на фиктивные счета, обналичивая огромные суммы. К девяносто первому году их кооператив насчитывал уже двадцать восемь человек, а оборот фирмы составлял более десяти миллионов рублей. Первый тревожный звонок грянул в январе девяносто первого, когда премьер Павлов начал проводить свою своеобразную денежную реформу. Нужно было за несколько дней обменять все крупные купюры, имевшиеся в наличии.
По досадной случайности как раз к началу объявленной реформы они получили крупную сумму за новую партию компьютеров. Пришлось разделить ее между всеми сотрудниками, привлечь к делу их жен и детей чтобы не потерять эти деньги. Потом начались многочисленные проверки, и часть заработанного пришлось потратить ревизоров и сотрудников банков, дотошно старающихся их в чем-то уличить. А в середине девяносто первого, когда начался всеобщий неуправляемый бардак, они потеряли сразу две партии компьютеров. Первую разграбили в товарном вагоне, проходящем через Харьков, а вторую украли в суматохе, царившей в аэропорту Новосибирска. Два таких удара подряд стоили слишком дорого небольшому кооперативу. В конце девяносто первого на счету у них оказалось всего около двух миллионов рублей. Хорошо еще, что по настоянию Юлая Акбуталиповича успели расплатиться со всеми долгами. А затем наступил январь девяносто второго, когда все цены взлетели до немыслимых высот. Повсюду в городах стояли толпы людей, торгующих всяким ширпотребом. Деньги обесценивались так стремительно, что превращались в ничего не стоящие бумажки.
Два года они еще пытались выжить, придумывали всевозможные оплаты в рассрочку; поставляли качественные компьютеры из Европы, искали новые формы сбыта. Но ничего не помогало. Маленький кооператив без поддержки государственных чиновников был обречен. Уже позже Петровский понял свою главную ошибку. Он работал по обычной схеме, принятой в других странах, рассчитывая получать минимальную прибыль за свой товар. А нужно было найти поддержку в лице государственных чиновников, которые могли гарантировать любые прибыли. Достаточно было оформить крупный заказ на поставку компьютеров в любое министерство или на крупное предприятие. Никого не интересовало, что компьютеры были устаревшими и не годились для работы. Зато можно было получить настоящие деньги, а модная техника списывалась в утиль. Масштабы грабежа собственной страны не поддавались никакому учету, но Петровский все еще пытался играть по каким-то правилам.
Эти два года многому его научили. Позже он узнал, что ушедший из его кооператива бухгалтер Яша Слаповский сумел заработать за этот период более двухсот миллионов долларов. Яша не был финансовым гением и тем более изобретателем новых технологий. Он нашел необходимые знакомства в министерстве внешнеэкономических связей и регулярно получал лицензии на вывоз нефти и газа из страны. При невероятной разнице между внутренними и внешними ценами любое разрешение подобного рода автоматически делало человека миллионером. Почти все высшие чиновники министерства, работавшие в тот период, стали успешными финансистами, суммы взяток зашкаливали за миллионы долларов. К девяносто третьему году стало ясно, что кооператив разваливается. Нужно было уходить в структуры, близкие к государственным предприятиям. Воровать по-крупному и делать настоящее состояние можно было только из денег государственного бюджета. К этому времени один знакомый Петровского, подрабатывающий частным автомобильным извозом, стал миллиардером за счет близости к московской мэрии и размещения в ее банке счетов государственных предприятий и министерств. Другой знакомый, занимавшийся мелкой фарцовкой и спекуляцией, стал еще более богатым человеком благодаря махинациям с целым рядом государственных предприятий, которые были переданы в его распоряжение одним росчерком пера. Петровский знал, что некоторые подобные решения подписывались в ресторанах, во время деловых встреч или в саунах, где велись приватные беседы. Президент, ничего не смыслящий в экономике, поручил ее реформировать группе молодых проходимцев. Они взялись за дело с энергией, свойственной людям, совершенно не знакомым с существом дела. Среди них были откровенные циники, которые нагло и беззастенчиво грабили собственный народ, обманывая не только главу государства, но и собственное окружение. Правда, были и другие, искренне верящие, что все трудные экономические вопросы можно решить за несколько месяцев, одним указом освободив все цены. Однако и первые, и вторые, как правило, не забывали набивать собственные карманы, считая это нормальным в процессе гигантской распродажи страны, какой еще никогда не было в истории мировой цивилизации. В результате противостояние президентских структур и Верховного Совета достигло своего пика к осени девяносто третьего и вылилось в ожесточенное противоборство.