Игорь Васильевич, в сущности, не слышал этой горделивой речи. Он давно уже заметил новые особенности фиолетового цилиндра – если раньше сквозь него можно было беспрепятственно пройти, то теперь рука натыкалась на что-то невидимое, твёрдое, которое не сдвигалось с места ни толчком, ни ударом.
– Что вы делаете? – спросил Остап, заметив, как Игорь Васильевич изо всех сил упирается плечом – Вы не сможете выйти из экрана.
– Так что же мне всё время здесь сидеть? – злобно произнёс он – Я домой хочу. Сейчас Мария Игнатьевна придёт…
– Нет, я сейчас вас выпущу, только перед этим уберу из вашего организма алкоголь.
Остап подошёл к пульту, сел в кресло и начал производить какие-то манипуляции руками.
– В вытрезвитель отправишь? – грозно спросил Игорь Васильевич.
– Нет, всё сделаю на месте. Вы только не волнуйтесь – спокойно, не отрываясь от своего занятия, ответил Остап.
Игорь Васильевич сунул руки в карманы, отвернулся и с обиженным видом стал смотреть куда-то в дальний угол комнаты. Простояв так около минуты, он, не оборачиваясь, бросил через плечо – "Хотя бы сесть предложили".
– Ой, извините… – спохватился Остап, встал с кресла, открыл ближайший шкаф и достал табуретку.
Как ни странно, но табуретка свободно вошла внутрь цилиндра. Игорь Васильевич ещё вполголоса пробубнил по этому поводу, что, мол, как зайти, так, пожалуйста, а выйти – "хрен".
Табуретка выглядела довольно необычно. Её форма напоминала большую рюмку или фужер и состояла из трёх частей – усечённой цилиндрической чаши, тонкой ножки, также цилиндрической формы и круглой опорной площадки. По высоте она была, как обычная табуретка. Игорь Васильевич взял её одной рукой за ножку, рассмотрел с разных сторон и, причмокнув языком, вполголоса произнёс – «Извращенцы».
Он осторожно сел на неё, покачался из стороны в строну, как бы проверяя на прочность и вдруг резко вскочил. Дело в том, что табуретка под ним начала шевелиться. И это ему не показалось. Её объёмная цилиндрическая часть разрасталось, расширялось и вскоре приняла форму мягкого кресла, с высокой спинкой и широкими подлокотниками. Когда же превращение, наконец, закончилось, Игорь Васильевич осторожно сел в новое кресло, осторожно откинулся на спинку и облокотился. Убедившись в надёжности «чудной мебели» он уселся по-удобнее и закинул нога за ногу.
– О, чёрт! – крикнул в это время Остап – У вас четвёртая позиция алкогольного опьянения. А я могу ликвидировать только до третьей позиции. Если я начну убирать четвертую, то это вызовет страдания вашего организма.
– Конечно! – нарочито громко произнёс это слово Игорь Васильевич.
– Блокируется вся система – продолжал Остап – Я, при всём желании, ничего не смогу сделать.
– Может тогда добавить алкоголя? У вас есть что-нибудь?
– Добавить? Исключено!
Вдруг в помещении, неизвестно откуда, чётко и ясно послышался женский голос.
– Служба безопасности просит разрешения войти.
– А им что надо?
Остап вскочил с места и подошёл к двери. Но он не стал её открывать, а просто остановился. Дверь в это время стала полностью прозрачной и было видно, что с той стороны стоят двое мужчин в тёмно-синей униформе.
– Что случилось? – спросил Остап.
– Датчик показал наличие алкоголя в этом помещении. Мы вынуждены произвести проверку ва…
Говоривший вдруг запнулся на полуслове и застыл с открытым ртом.
– Ого… – прозвучал в это время голос Игоря Васильевича у Остапа за спиной и последний резко обернулся.
Прямо перед ним, в воздухе, висел огненный шар, размером с футбольный мяч. Из него во все стороны с треском вырывались белые искры и, наподобие бенгальских огней, сразу же тухли. Но вдруг шар бесшумно взорвался, и ослепительная вспышка озарила помещение. И Остап, и Игорь Васильевич машинально закрыли глаза. Когда они открыли их снова, то увидели что на том месте, где находился шар, теперь стоит человек.
Это был высокий мужчина, атлетического телосложения в сером спортивном костюме, плотно обегающем его стройное тело. Он имел правильные черты лица, аккуратную прическу, смелый, можно даже сказать надменный взгляд. Его руки были опущены вниз и полотно прижаты к телу. Создавалось впечатление что его только что достали из какого-то скафандра или саркофага.