Слегка нахмурившись, Денис сбросил вызов и, поймав мой взгляд, мило улыбнулся. Закончив сеанс и велев мне лежать еще 15 минут, прежде чем вставать, остеопат вымыл руки и, извинившись, вышел из кабинета с телефоном в руках.
Я сообразила, что звонить он будет Алле, и в два прыжка достигла двери. Прыгать так мне точно не стоило, потому что от резких движений шею по-настоящему заклинило, и я тихонечко взвыла. Но ухо к двери приклеила.
Меж тем разговор я слышала плохо: наверное, Денис отошел подальше от кабинета. На свой страх и риск я слегка приоткрыла дверь и вот тогда расслышала его слова:
— Ну что ты, малыш, все наладится. Скоро, очень скоро сможем не скрываться. Не забывай: петушок нам поможет! Собирайся, тебе уже пора. Выедешь из города и направо, а там по прямой километров пятьдесят. Все, не могу болтать, работа. Целую!
Совершив очередной прыжок, которому позавидовала бы и кенгуру, я плюхнулась на кушетку и притворилась спящей. Денис мягким приятным голосом предложил мне воды, после чего под белы рученьки вывел в коридор и помахал на прощание. Мы условились, что я запишусь еще на несколько сеансов, а моя скрученная набок шея заставила врача усомниться в силе остеопатии. Только этим я могла объяснить его задумчивый взгляд, устремленный куда-то в глубь себя.
Оказавшись в машине, я потерла злосчастную шею, вставила в уши беспроводные наушники и, тронувшись, набрала номер Славика.
— И что мне дальше делать? — вопросила я главнокомандующего сыщика, отчитавшись по всем статьям. Он у нас «главный», вот пусть и решает. Мое дело маленькое.
— Она еще спрашивает! — ахнул «главный». — Дуй к дому Камешкова, сядь на хвост Алле и узнай, куда она собралась.
— Умник какой! Мне переться 50 километров незнамо куда с больной шеей. И что я там увижу? И потом, что значит «петушок поможет»? Это что же за петушок такой?
— Оставь пошлые мысли, — хмыкнул Славик, хотя я пошлых мыслей отродясь не имела, — если бы он имел в виду то, что ты думаешь, то назвал бы его как-нибудь гордо — младший друг, хозяин или шишка, на худой конец.
— Тьфу на тебя, малахольный, — скривилась я. — Кто о чем, а лысый о расческе… Я просто подумала, вдруг это какое-то жаргонное название лекарства? Ты же у нас медик, хоть и бывший.
— Не припомню такого. Ты что же, думаешь, они хотят Толяна того… А если она едет с киллером договариваться, чтобы муженька хлопнули? И киллер явится сюда, в санаторий, и взорвет его к чертям? А я буду рядом и… — Славик так напугал сам себя этой мыслью, что в трубке послышался звук закрывающегося шкафа-купе. Он там что, прятаться вздумал? Чтобы окончательно испортить ему настроение, я ехидно поинтересовалась:
— Допустим, я поеду за Аллой. А вдруг она задержится там на несколько дней? И кто будет финансировать эту экспедицию?
Славик тяжело вздохнул, точно разом полностью осиротел, а я застыдилась. И чего вредничаю? На улице опять стал накрапывать дождик, настроения это мне не прибавило, да и ехать за мадам Камешковой повода я по-прежнему не видела. Пусть Славик сопит, как медведь. Буду его игнорировать.
Когда я вырулила на проспект, то констатировала, что в нужном мне направлении замерла вереница машин. Стоять в пробке не хотелось, и я свернула направо, решив сделать небольшой крюк и выскочить к объездной со стороны рынка. И вот тут-то я и заметила эффектную машину мадам Камешковой.
Неудивительно: город у нас не то чтобы сильно большой, а она как раз жила неподалеку от медцентра, на улице Слободской. Ее «Тойота» бодро двигалась в потоке многочисленных машин, и я сочла это знаком свыше.
— Ладно, черт с тобой, золотая рыбка. А вот конспирацию надо соблюдать, — проворчала я, следуя за неверной женой на некотором расстоянии и очень нервируя водителей, пытавшихся меня обогнать.
Когда мы выехали на трассу, стало повеселее. Машин было уже не так много, но так как я слышала о маршруте от врача, то потерять тачку Аллы не боялась. Следовала в отдалении и даже успела полюбоваться окрестностями. Путешествия меня всегда вдохновляли, я наблюдала мелькающий за окном пейзаж, стараясь не раздражаться на Славика, который втянул меня во все эти шпионские страсти.
«Лучше буду размышлять о красотах русской природы, пробуждающейся от зимней спячки».
Мимо проносились деревья, потом я увидела поворот на пионерлагерь, где когда-то отдыхала в детстве. Потом его то ли продали, то ли закрыли. За мостом через реку пришлось свернуть направо, и тогда я насторожилась: поворот означал, что мы скоро прибудем к месту назначения.