Кончен обед, звонок. Садясь снова за машинку, Акулина Федоровна представляет себе, как заиграл в Кутаиси фанфарист— настал мертвый час. Воспитанники легли под одеяла, уснули, вокруг тишина, и только помощник воспитателя сидит в углу дортуара второй роты и смотрит, как отдыхают его воспитанники.
Свободное время
В свободное от машинки время Акулина Федоровна орудует на берегу Волги увесистым ломом. Она разбирает развалины, откалывая кирпич за кирпичом. Все служащие вышли помочь строителям пристаней и пакгаузов. Каждую неделю они работают несколько часов на восстановлении Сталинграда.
Она поднимает с натугой тяжелый лом и, как всегда, думает о сыне. Он отдыхает в этот час. Должно быть, балуется?
И верно, Толя стоит на голове. Он пытается вдобавок удержать на болтающихся высоко в воздухе пятках стул.
Вчера было воскресенье, воспитанники отдыхали, и в училище приехали три акробата. Один номер назывался «2 Ар-нольди 2», и еще были какие-то имена вроде Амадео и Кола-бони. Они называли себя гимнастами из филармонии и показывали множество разных акробатических номеров. Одним из
них и был номер со стоянием на голове и стулом на пятках. Получалось это у них очень легко, и некоторые воспитанники решили, что они тоже смогут блеснуть этим искусством.
— Алло! Гоп! Алло! — кричит Толя и падает вместе со стулом.
Моленные шары фонарей
Фонари одинаковые — и в Сталинграде, по улицам которого возвращается домой машинистка, и в Кутаиси, где по двору, вдоль парапета, над долиной Риона, гуляют воспитанники. Морозов находит среди них мальчиков из своего отделения и присоединяется к ним. Он слушает рассказ одного из воспитанников. Тот пошел однажды с отцом в разведку.
— На какой границе? — спрашивает Морозов.
Дальний Восток. Бывал?
— Не бывал, а знаю, — отвечает Морозов. — А почему тебя отец взял с собой?
— Попросил — вот и взял. Он только осерчал, когда я ветками зашумел. Ну, а потом я уже не шумел.
Звуки фанфары! Усач зовет ужинать. Потом, до вечерней поверки, можно будет еще погулять. Морозов уединится с книгой; он начал ее читать с середины — там, где пишется про бои с немцами в гражданскую войну. Библиотекарь сказал; «Эта книга — для взрослых. Вам не все будет понятно». «Ничего непонятного», — думает Морозов. Он жил среди войны и понимает войну.
Луна заглянула во двор и осветила разом и конюшни, и кухню, и аллею кипарисов у ворот. Близко время сна и сновидений.
Морозов спит и видит во сне, как спят другие
Ночью, когда уснуло все училище, Морозов сошел с плаката.
Внизу шумела река Рион, а ему мерещилось, что это шумит Днестр. От Кутаиси, где течет Рион, до Каменец-Подольска, где течет Днестр, несколько тысяч километров. Наяву это ясно каждому, но во сне пространство и время делают что хотят.
Морозов сошел с того плаката, где стоял часовой-пограничник. Он же гуляет с матерью на скалистом берегу Днестра, среди садов. Он еще маленький; мать следит, чтобы Толя не наткнулся на подпорки. Ноги у яблонь вымазаны белым, точно хаты. За окном шумит кипарис, он стучится иглами в окно, но Морозову во сне кажется: это яблоня вытянулась так высоко на своей тонкой ноге и барабанит по стеклу отяжелевшей ветвью.
Сойдя с плаката, Морозов обходит посты. Он спрашивает начальника караула, все ли благополучно. Тот отвечает:
«Товарищ капитан, немцы в саду. Они воруют яблоки».
«Но это наши яблоки!»
«Они говорят — яблоки только для немцев».
«Бей их!» — крикнул Морозов.
Морозов гордится во сне, что никто не узнает, как в то время, когда другие спят, он воюет с фашистами. Потом он ходит по городу; а город особенный: одна улица — в Каменец-Подольске, другая — в Сталинграде. И стоит на улице лавочка, там старый грузин в башлыке продает яблоки, и ничего кет необычного в том, что улица сталинградская, а лавчонка— в Кутаиси. Все просто, не просто только отворить дверь лавчонки. Она скрипит, но не открывается, скрипит, но не открывается — до той минуты, как Морозов открыл глаза.
Протянув руку, он почувствовал непорядок. Фанерные дверцы, приспособленные им самим к тумбочке, распахнуты, и оттуда сыпались на пол яблоки. Потом руки опять ушли под одеяло, и Морозов снова заснул. Утром он удивился, что закрыл ночью дверцы тумбочки. Ему казалось — это было во сне. И про все это, про сон и явь, он написал в тот же день матери в Сталинград.
Издательство просит отзывы об этой книге присылать по адресу: Москва, Д-47, ул. Горького, 43., Дом детской книги,
Для среднего возр а-с^т а
»
Гехт Семен Григорьевич, ТРИ ПЛОВА
Рассказы
Ответственный редактор Г. В. Быстрова Художественный редактор С. И. Нижняя Технический редактор Т. М. Токарева Корректоры
Е С. Карташова и К. П. Тягельская
Сдано в набор 14/11 1959 г. Подписано к печати 14/IV 1959 г. Формат 60X92l/i6—б печ. л. (4,6
уч.-изд. л.). Тираж 75 000 экз. А02088. Цена 2 р. 40 к. Детгнз. Москва, М. Черкасский пер., 1.
Фабрика детской книги Детгиза. Москва, Сущевский вал, 49. Заказ № 1683.
г
.
\
V •
U|T
ч
У<Г
т
■ ■ ■-,».
*
-I If
' •
..
f
' - /
I.
.
I
Цена 2 р
40
к
v Щ *•• •
■ IV* 1*1 4,1
f.Т . у 1 • - J ** . ..
Й. v.т-.' т *,v ■ ** 1 хЖЛ hi* ЯМгяи
S.V'
**Г
jCcBSji
Ж
лйг V*
v - - -■