Но начальник стражи, который тем временем тихо разговаривал с Терпносом, покачал головой.
— К сожалению, — сказал он, — эта рабыня, которую вы называете Эвклеей, уже принадлежит ее владельцу, Хореону. Он сам уже принял о ней решение перед отъездом.
— Как так? - Полиникос больше ничего не мог сказать.
— Вот так, вот — снова добавил Терпнос, — почтенный отшельник. Мой благородный господин и покровитель Хореон приказал перед своим отъездом, чтобы девушку сразу же после истечения срока заключения, отправили к нему в дом, откуда она будет доставлена финикийцам с первой же группой рабов.
— Финикийцам, а точнее Хираму, финикийскому правителю Кипра, который дружит с Хореоном и купил ее себе!
Ксенон и Полиникос замерли.
— Он купил Эвклею?
— Да. — Терпнос повернулся к Полиникосу с ядовитой усмешкой. — Я вижу, молодой человек, что вас очень интересует судьба этого девушки. Но вы не бойтесь, благородный князь Хирам ее не обидит. Он приказал ее хорошо кормить и с ним на Кипре ей будет хорошо. Она понравилась принцу. Вы все поняли, молодой человек?
Полиникос ничего не ответил. У него не было слов. Он смотрел на Терпноса тусклым, отсутствующим взглядом. Его вены вздулись. Если бы тот знал его лучше, в этот момент он бы вздрогнул.
Ксенон еще раз попытался спасти положение.
— Но девушка еще здесь, в темнице, — сказал он начальнику стражи. — И до тех пор, пока она здесь, ты решаешь ее судьбу, а не Хореон
— Ты ошибаешься, незнакомец. По приказу Терпноса, который представляет здесь интересы своего хозяина Хореона, ее сегодня уже отвезли к нему в усадьбу. Ее больше нет в темнице.
Полиникос сделал шаг в сторону Терпноса.
— Это сделал ты, негодяй!
— Конечно, я, Полиникос Милетский, сострадательный благодетель рабов!
Полиникос уже не слышал этих слов. Его лицо побледнело, а рука непроизвольно вытащила меч из ножен. Осторожный и бдительный Терпнос тоже вытащил меч. Они напали друг на друга так, что звон мечей был слышен по всей улице. Солдаты, которые стояли снаружи, ворвались в зал.
— Помогите! - крикнул начальник стражи.
— Сюда! — заорал Терпнос. Но было уже поздно. Дерзкий и самоуверенный Терпнос полагавшийся на свою силу, на этот раз просчитался.
Недаром Полиникос был сыном офицера, и недаром он еще с раннего возраста воспитывался, чтобы стать военным и обучался ловкости обращения с мечем и копьем. И, хотя, с тех пор прошло много лет, он в страсти и самоотверженном гневе, без раздумий и без подготовки, увернулся от уловки врага и молниеносным выпадом пронзил грудь противника уверенным уларом. Терпнос широко раскрыл глаза, выронил меч, застонал от боли и упал на пол. Один из стражников, который прибежал на помощь, ударил Полиникоса сзади и ранил его. Но он не успел ударить его еще раз. Полиникосу потребовалось всего мгновение, чтобы обернуться, его меч сверкнул как молния, прорезав воздух, раздался страшный крик и стражник свалился на каменный пол.
Полиникос пришел в ярость. Словно обезумев, не оглядываясь, он бросился на другого охранника, не отступая и не защищаясь, а, жаждал мести и искал смерти. Он был ужасен. Вчя его щека была в крови, а изо рта появилась пена. Его меч словно зажил своей жизнью и казлось, что у него в руке не один, целых три меча.
Начальник стражи и Терпнос, наверняка, предвидели этот взрыв, даже желали его спровоцировать и застраховаться от него, вызвав шестеро вооруженны стражников. Однако начальник тюрьмы теперь с ужасом наблюдал за своим позорным поражением и бегством своих подчиненных.
Терпнос и один солдат были убиты, другой сражался с Ксеноном и, кажется, тоже был ранен, потому что отступил и закричал от боли.
Один из охранников, увидя происходящее, стал, как бы отступать, пытаясь заманить за собой ошеломленных Карию с сыном и схватить их. Сам начальник тюрьмы был ранен, и отступал с бледным лицом, которое было порезано острием меча Полиникоса. Сначала он отступал медленно, затем все быстрее и быстрее, пока не выскользнул через порог во двор. Последний стражник быстро последовал его примеру, когда на пороге его поразил карающий меч Полиникоса, но стражник все, же успел выскочить в дверь и захлопнуть ее за собой.
Полиникос остановился, вытер рукой пот и кровь со лба и бросился к двери. Однако дверь была закрыта. Он начал рубить, колоть и бить по ней рукояткой меча, и пинать ее ногами.