Через несколько часов после восхода солнца Веджанус, не обращая внимания на усталость гребцов, снова поставил на ноги всю команду. Они быстро собрались и поплыли дальше. Солнце стояло уже высоко, когда они обогнули южную оконечность острова сразу за мысом, далеко вдающимся в море и снова приближающегося к берегу. Пока все шло нормально.
Они бросили якорь в полукруглой, довольно глубокой бухте, заполненной рифы и отмелями, так что проплыть между ними, не разбившись, смог бы только очень опытный моряк.
Веджанус чувствовал себя здесь как дома. Несколько местных рыбаков спокойно поприветствовали его, глядя на пиратов с любопытством, но без страха. Судя по всему, они все их хорошо знали и доверяли друг другу. Меликл даже удивился такому обстоятельству.
Как только они достигли суши и разбили лагерь, Веджанус, пригласил Меликла и кратко изложил ему свои мысли.
— Если мы не сумеем их обмануть, — сказал он, — мы потеряем их совсем. У финикийцев отличный корабль, один из самых больших и самый быстрый из всего кипрскаго флота. Это, это двух-ярусный корабль по пятьдесят гребцов с каждой стороны. Гребцы, хоть и прикованы цепями, но все здоровые и мускулистые, потому что, надо признать, им всегда дают отдыхать и хорошо кормят.
Охрана судна состоит из тридцати-сорока вооруженных солдат. Я хорошо знаю этот корабль, и не уверен, сможет ли моя небольшая барка догнать их в море.
Моя посудина слишком медленная, чтобы вообще участвовать в таком захвате, тем более твоя, Меликл, потому, что она не приспособлена к веслам и ей приходится довольствоваться ветром или ждать его. Поэтому при обычной погоне в открытом море мы ничего не добьемся. Остается только одно – засада. И я связываю ее только с одним : с безмерной трусостью финикийцев. Я не видел более трусливой нации. Они предпочитают проплыть большое расстояние, чтобы избежать даже малейшей опасности. Поэтому, как только финикийский корабль покажется вдали…
Меликл прервал его: — Во-первых, откуда ты знаешь, что этот корабль еще не отплыл?
Веджанус улыбнулся.
— Это уже мое дело, — ответил он. — Если бы он отплыл, мои люди на острове уже давно об этом знали.
— Тогда понятно …
— Итак, как только покажется корабль, то ты, Меликл, поплывешь отсюда на своем кораблике на запад, за мыс острова. А там идите прямо на них, гребите изо всех сил и, оглядываясь назад, кричите, как можно громче: - «Веджанус, Веджанус!» - стараясь подплыть как можно ближе к финикийскому кораблю. Все время оборачивайтесь, указывая назад, как будто убегаете от опасности, и продолжайте орать: — «Веджанус, Веджанус!» — Как будто я за вами гонюсь, и вот-вот выскочу с другой стороны полуострова. И убегай, как можно быстрее сюда, в бухту. А мы вас подождем здесь, за скалами. Ты понял?
— Я то, понял, а если они все же не пойдут за мной сюда?
— Тогда уже ничего не поделаешь, и все будет напрасным. Но не похоже на то, что они так поступят. Скорее всего, они возвратятся туда, откуда пришли. Они поступят так, потому, что всегда рассуждают, как трусы. Тогда нам останется только отправиться в погоню за ними. Но я не знаю, сможем мы их догнать. Однако если они не такие уж трусы, и если потеряют голову и бросятся за вами в бухту, тогда у нас появится шанс их захватить.
Демодокл, стоявший позади Меликла, слушал разговор, и захлопал в ладоши от восторга...
— О, мой бог Гермес! Как, мне начинает здесь нравиться. Как мне хочется вместе с тобой Веджанус напасть на этот финикийский корабль. Я только не понимаю, зачем финикийцам заходить сюда в залив?
— Чтобы быть поближе к материку. С моря в заливе видно несколько деревень. Финикийцы будут рассчитывать найти там убежище. Это, конечно, глупо, потому что в этих деревнях каждый рыбак, если что-то случится, будет помогать нам, а не им, тем более, если они будут знать, что это финикийцы.
— Понятно! Вот теперь понятно, — как ребенок, обрадовался Демодокл. – Скорее бы они пришли. Я уже и так с нетерпением, как настоящий пират, жду их.