В конце фильма главный герой понимает, что не стоит бороться со своим сыном, его нужно любить, только и всего. Джейзи разрыдалась, Рони же была спокойна, но недоумевала, даже в веселом фильме её мать нашла над чем поплакать.
— Мам, ты чего разревелась? Ведь смешной фильм? Или я чего-то не понимаю? — искренне удивилась она.
— Рони, все в порядке, ты же знаешь какая я сентиментальная. Захотелось поплакать.
— Странная ты в последнее время.
— Ладно, поговорим о чём-нибудь другом. Вот, к примеру, о твоем сочинении. Ты считаешь, что твоя семья скучная, не так ли?
— Да, это так.
— Хорошо, это ты так считаешь, а что бы ты сказала, если б твоим отцом был бы, да вот хоть и Генри Кроуфорд?
Вероника слегка удивилась, но все же ответила.
— Я бы сказала, что это круто, когда твой отец знаменитость, это споры, скандалы, разборки и не скучно, я бы обрадовалась, — заворожено говорила она.
— Ну, раз так, то я должна тебе все объяснить. Теперь то тебе не будет скучно. Я скрывала от тебя правду, думала, что оберегаю тебя, — снова заплакала Джейзи. — Я приехала в Бразилию, когда уже была на третьем месяце беременности, — задыхаясь от слез, продолжала та рассказ. Рони подсела ближе к матери и нежно обняла за плечи. — Федерико тебе не родной отец, он помог мне и дал тебе фамилию, но когда мы поняли, что совершенно разные люди, я отпустила его, понимаю, как тебе тяжело это слушать, — пуще прежнего раскричалась Джейзи.
— Мама, продолжай, скажи все, что хотела, потом я скажу, что думаю по этому поводу, — спокойно сказала дочь. А в ее голове происходил полнейший кавардак, мысли путались, но она нашла в себе силы слушать дальше.
Немного успокоившись Джейзи продолжила:
— Ты не подумай, Федерико любил тебя как родную, а твой настоящий отец даже не знает, что у него есть дочь, и это моя вина, я не сказала ему, — виновато проговорила мать, снова начиная рыдать.
— Так, мама прекрати эти сопли. И объясни мне, пожалуйста, ты хоть знаешь, кто мой отец? — без эмоций сказала она.
— Да, знаю, у нас был роман на протяжении двух лет, — печально ответила она.
— Ну, и ты не скажешь кто он? Мама, говори. Мой мозг уже сходит с ума. Я вообще его видела?
— Да только что, — послышался тихий голос.
— И что это значит? Мам, не заговаривай меня, почему нельзя просто сказать имя? Мне нужно знать, — твердо сказала дочь.
— Как я и сказала, ты видела его только что. Твой отец английский актёр Генри Кроуфорд, — преодолевая себя, призналась мать.
Что? Как так? Этого не может быть. Очнись Рони, зачем твоей матери врать. Так вот почему мама так отреагировала, когда я сказала про Криса, она подумала, что он родственник Генри. Назвать его отцом Вероника не могла, даже мысленно, ей нужно было время, чтобы все взвесить и обдумать. Поэтому мама смотрела его фильмы и плакала по ночам, днем печаль не покидала ее лица, моя любимая мамочка, как она страдает.
— Мама, что случилось? Почему вы расстались? Он обидел тебя? Если так, то я найду его и не оставлю на нем живого места. И мне будет плевать, что он мой отец.
— Рони, не говори так, Генри здесь совершенно не причем, я сама ушла от него.
Дочь, была шокирована.
— Ведь должны быть причины твоего поступка, да? — громко спросила она.
Джейзи рассказала ей о том, что у нее с ее отцом был страстный роман, так же она узнала что, Генри женат и у него есть сын. И ее мать не смогла разрушить семью, как бы сильно она не любила Генри. Поэтому мать покинула Дублин.
Рони не знала, как ей все это воспринимать и выбежала на улицу. Джейзи не стала останавливать дочь. Ей нужно успокоиться и проветриться, — думала она.
На воздухе Рони и в правду стало легче, стояла чудесная погода, лёгкий ветерок развевал её черные волнистые волосы, и все же с ее лица сами по себе полились слезинки, которые она была не в силах остановить. Вероника села на деревянные ступеньки и дала волю чувствам.
Вся моя жизнь сплошная ложь. Всё, во что я верила, оказалось обманом. Почему это случилось именно со мной? — думала она, когда слезы текли градом.
Какая ты беспомощная посмотри на себя, в кого ты превратилась, в нытика. Ты должна прекратить это немедленно, — мысленно ругала она себя. Но ничего не могло ее остановить.