Мгновение, и он жёстко куснул нежную кожу ее шеи, до крови.
— Ай, мне больно, — вскрикнула она, почувствовав, как капля крови стекает по шее к ключице. Она резко оттолкнула его от себя, ничего не вышло, он также стоял, словно отлитый из стали.
— Никуда ты от меня не уйдешь, мы женаты и теперь, ты моя раба на всю жизнь, — прошептал Крис, но это был не его голос. Она побледнела от страха, ведь знала этот тембр.
— Коул… — шевеля одними губами, произнесла она.
— Да, моя радость, как быстро ты кинулась ко мне, стоило мне только немного поменять внешность, но теперь это лишнее.
Вот перед ней стоит её муж. Черные волосы подают на его оскаленное лицо, глаза искрятся ненавистью и похотью. Все как в самый последний день ее избиения. Она кричит от безысходности, он смеется над её беспомощностью. Та вырывается, что есть силы, он держит, вжимая её в себя, так, что останутся синяки.
— Выпусти меня, Коул, хватит. Я больше так не могу, — молит она его. — Я подаю на развод, больше ты меня не увидишь.
— Никогда, ты никогда не получишь от меня развода, дорожайшая моя жёнушка.
— Я ненавижу тебя, ты тиран, как я могла выйти за тебя, на что ты стал похож, ты ничтожен, — с отвращением отчеканила она.
— Что ты сказала? — бешено вскрикнул он и схватил ее одной рукой за лицо, а другой, продолжая держать мертвой хваткой. Вот она резко укусила его за руку, стукнула ногой. Даже в этот момент ей не удалось отойти от него. — Ах ты, сука, как ты посмела? — завернул он ее руку за спину и достал из кармана куртки нож. — Ты заслужила смерти, но ты будешь жить, я превращу твою жизнь в ад, падшая мразь, — жутко шептал он, проводя ножом по её телу. Слез не было, крика тоже, тот застрял в горле, она ощущала жгучую боль в районе ребер, теряя сознание.
Был рассвет, а она сидела в постели, обнимая себя за ноги, покачиваясь из стороны в сторону.
Нужно принимать меры, так и с ума сойти недолго. Но какие? Этот день так и стоит перед глазами. Он сломал меня тогда, как я могла превратиться в такую трусиху и неуверенную в себе женщину? Мне нужно побороть себя. Я смогу, я это сделаю. Я должна. Я сильная. Иначе, я не Элизабет Робертс, не дочь своих родителей.
Бетти поставила для себя цель, и сейчас глубоко вздохнув, и немного успокоившись, направилась в ванную. Смыла с себя воспоминания ночи, привела себя в порядок. Оделась, вышла из своей спальни, и последовала прямиком на кухню.
— Эли, доброе утро, почему встала так рано? Милли ещё десятый сон видит, — сказал мистер Робертс, и улыбнулся.
— Доброе, папа, не спится что-то. А ты почему встал ни свет, ни заря?
— Дел сегодня много, все нужно успеть до поездки в Индонезию.
— Ясно, желаю удачи.
— Спасибо милая, завтра поедешь нас проводить? Дилан за тобой заедет с утра.
— Конечно.
— Вот и славно, тебе тоже удачного дня Эли, до завтра, — поцеловал он ее в лоб, и поспешил покинуть кухню. Спустя несколько минут, отец позвал дочь.
— Что такое? — отозвалась Бетти и подошла в прихожую к отцу.
— Солнышко, будь так добра, принеси мой дипломат из кабинета, совсем память девичья, — попросил Френсис.
— Сейчас сбегаю, подожди минуту, — ответила та и удалилась.
В кабинете царил полумрак, на столе беспорядок и хаос. Взяв дипломат отца, Бетти задела бумажки, которые были сложены стопкой на краю стола, те разлетелись по всей комнате.
Вот блин. Ну ладно, вернусь позже и приберу здесь.
— Держи, папа и постарайся больше ничего не забывать.
— Спасибо, доча, уж как получится. Ну, давай, до скорого, — сказал тот и скрылся за входной дверью.
В детстве, кабинет отца, всегда пугал Бетти, брат рассказывал ей, что именно в этой комнате, водятся всякие чудовища и злые монстры, что не могло быть правдой. Они были детьми, что сказать.
Вновь войдя сюда, она начала собирать листы бумаги и папки, ползая по полу. Как оказалось, это были какие-то документы. Она не была такой любопытной, чтобы лесть в чужие дела, но один толстый лист заставил Бетти уделить ему внимание. На нем красовалась надпись «Свидетельство о смерти».