- Мы звонили, но в квартире, на которую ты указала, никого нет. По крайней мере, нам никто не открыл, - хмуро сообщил Гриша.
- Вроде мамаша в какой-то гостинице работает, - припомнила Ниса, - то ли администратором, то управляющей.
- Управляющей, - закивала я. – Точно.
- У нас в городе больше двадцати гостиниц и отелей, - с недовольством поморщился Гриша. – Я не могу сесть и обзвонить все.
Я бросила взгляд на настенные часы, которые показывали половину пятого вечера.
- Рабочий день подходит к концу, по идее, она должна скоро вернуться.
- Ага, так же скоро, как она вернулась прошлой ночью, - язвительно заметила подруга. – Ближе к утру, да и то после нашего звонка с телефона её дочери.
- Ладно, - решительно прервал наши вялые рассуждения Гриша. – Труп мы забрали, ребята сняли отпечатки пальцев со всего, чего могла касаться девчонка, так что, у тебя в квартире сейчас немного… грязновато, - по губам оборотня скользнула улыбка с легким привкусом извинения.
- Ничего, зато будет, чем ночью заняться, - «утешила» его Ниса, чем одновременно стерла многозначительную ухмылку с лица.
- Мы приступим к изучению биографии погибшей, - продолжил оборотень уже с более деловым настроем. – Ваши показания я записал. Но вам надо будет на днях еще подъехать ко мне на работу и подписать протокол.
- Хорошо, - смиренно кивнула я, грустно размазывая ложечкой остатки кофе по белоснежным стенкам чашки.
- Надеюсь, ты не попытаешься пристегнуть нас к этому убийству? – с вызовом спросила Ниса, не сводя с парня взгляда, горящего праведным гневом.
Он примирительно вздохнул в ответ, переложив папку из одной руки в другую и произнес:
- Нет, но мне будет очень сложно пойти против неопровержимых улик. Так что, если вы не сказали мне всей правды, то самое время приступить к…
- К чему? – Ниса спрыгнула с подоконника и, прошлепав голыми ступнями по полу, встала рядом со мной и напротив Гриши. – К раскаянию? Так нам не в чем каяться. Ни перед тобой, ни перед кем-то другим.
Оборотень явно не стремился к открытой конфронтации, а потому просто поправил ворот рубашки и на прощание добавил, обращаясь, в основном, ко мне:
- Если будет, что добавить, ты знаешь мой номер.
- Я тоже его знаю, - широко, но не искренне заулыбалась в ответ Ниса и помахала ладошкой с самым прощающимся видом. Грише ничего не оставалось делать, как засобираться дальше по своим делам.
Когда в квартире остались только мы с подругой, Ниса оседлала табуретку верхом и, покусав губы, нарушила повисшую, неожиданно оглушительную, тишину:
- Зря мы ему позвонили.
- А были другие варианты? – огрызнулась я.
- Да! Надо было звонить Мише! Почему мы сразу о нем не подумали, а первым делом бросились за помощью к этому мохнатому, чья морда мне настойчиво не нравится?
- Потому что звонить Мише бессмысленно, - отрезала я.
- В смысле? – непонимающе мотнула головой подруга.
- Я уже больше недели не могу ему дозвониться, - нехотя рассказала я. – По личному номеру он не доступен, а на работе говорят, что взял отпуск за свой счет на месяц. Я хотела его с днем рождения поздравить, да так и не смогла связаться с именинником.
Ниса присвистнула.
- Интересный расклад, - помолчав, она спросила: - Как ты думаешь, что случилось?
- В моей квартире? – выразительно выгнула я брови. – Или в мире в принципе? Предполагаю, что за последние двенадцать часов много где и много чего случилось.
- Не начинай, - одернула меня подруга с легкой обидой, всплеснувшейся в голубых глазах. – Я знаю, когда тебе страшно или плохо, твоя природная ехидность проявляется в более жестких формах. И тебя начинает заносить на поворотах. Но не надо так.
– Не знаю, - ответила я уже более спокойно, приняв к сведению замечание банши. – Это ответ на твой вопрос: я не знаю, что здесь случилось.
- Но у тебя ведь уже есть какие-то догадки? – продолжила настаивать Ниса. – Я по лицу вижу, что есть.
Я раздраженно дернула уголком губ.
- И какое же у меня лицо?
- Лицо человека, который осознал всю глубину и широту грядущей проблемы, но еще не знает, как к ней подступиться.
Спорить с подругой, убежденной в своей правоте, было бесполезно.
Но её уверенность была не безосновательной.
- Когда мы посетили соседскую квартиру в первый раз, - начала я со вздохом огорчения, – вернее, когда внеслись туда на всех порах, горящие желанием вставить детишкам нравоучительные пистоны…
- Ты внеслась, - решила уточнить подруга. – И ты горела.
- Окей, я внеслась, - быстро согласилась я. – В общем, у них там были разные магические предметы.
- Ты уже об этом говорила, - припомнила Ниса. – Буквально недавно.
- И говорю об этом вновь, - начала раздражаться я. – Потому что это важно.
- Думаешь, во всем виноваты детишки? – уловила Ниса направление, к которому я вела.
- Что если, - я подняла больной взгляд на подругу, - они вызвали её, как когда-то вызвали мы?
- Хочешь сказать, - начала подруга неуверенно, словно пытаясь удостовериться, что она все правильно услышала, - они вызвали Пиковую Даму? И она пришла?
- Она – не Пиковая Дама! – не выдержала я, ударив кулаком по столу.
- Хорошо, хорошо, - тут же примиряюще замахала руками подруга. - То есть, они позвали тень – и она пришла?
- Пришла, - горько подтвердила я. – И завладела телом девчонки с цветными волосами. Вспомни, что сказала Морин. С детьми проще, кроме того, если наша версия верна, и не все из детишек являются людьми, то из-за наличия врожденной магии ритуал действительно мог сработать.
- Хорошо, допустим, - начала раскачиваться подруга на табуретке, противно скрипя ножками. – Подростки начали проводить ритуал по вызову… чего-то. Обычно обыватели вызывают какого-нибудь духа, это самая неоригинальная идея из всех возможных, но самая популярная. Далее засевшая в твоем зеркале тварь это услышала, и явилась на зов. Вторглась в тело девчонки… а что дальше?
- А что дальше? – эхом откликнулась я, чувствуя, как ко мне на когтистых лапах подкрадывается мигрень.
- Как ребенок оказался здесь, в квартире? Дверь была заперта, когда мы уходили. Ты лично запирала замок. А когда мы вернулись, она все еще была заперта! Я не думаю, что тварь способна перемещаться сквозь стены, находясь в чужом теле, Ди. Дальше новый вопрос: кто и, главное, зачем устроил погром в квартире? Нет, что-то тут не складывается.
- Не знаю, - я остервенело потерла начавшие ломить виски. Дурнота накатила очень быстро. Быстрее, чем обычно. Быстрее, чем я предполагала. – Сейчас не могу об этом думать. Голова болит.
- Тебе надо лечь, - решила за меня подруга. – Ты какая-то бледная. И взгляд у тебя какой-то странный, мутный и дурной.
- Да, - согласилась я вяло, чувствуя, как силы покидают с каждым вздохом и глаза все трудней удерживать открытыми. – Надо лечь.
В то время, как я пыталась рассмотреть мир сквозь маленькие щелочки настойчиво закрывающихся глаз, подруга подхватила меня за талию, вынуждая подняться, и куда-то повела. Ощущала я себя при этом странно, двойственно, как если бы находилась одновременно в двух мирах – в мире сновидений и в мире яви. Как если бы я уже уснула, но при этом какой-то маленькой, все еще бодрствующей частичкой себя, цеплялась за реальность.
- Ложись, - тихо проговорила, вернее, почти прошептала подруга, опуская меня куда-то вниз.
Я ощутила под собой мягкость подушек и пружинистость матраса, а следом сверху легло нечто пушистое, очень мягкое на ощупь, успокаивающее.
- Спи, - напоследок прошептала подруга, поцеловав меня в лоб.
А дальше – мягкое шуршание удаляющихся шагов, аккуратно притворенная дверь и тьма, в которую я провалилась как в пропасть.
Глава XXVI
Это было странно.
Все, что я видела, было странным. Неестественным, словно вывернутым наизнанку. Чрезмерно выпуклым и выгнутым. Опасно надломленным и грубо насмешливым, словно этот мир конструировал злой чародей, использовавший всё исковерканное, уродливое, порочное, мутировавшее.