Гриша отреагировал по-другому. Прикрыв глаза рукой, он тихонечко так простонал.
— Тихо-тихо, сам с собою, — покивала я в ответ на его действия.
— Привет, любимая, — раздалось из трубки. Голос Макса буквально звенел от гнева.
— Свою любимую у себя в койке ищи, — рявкнула я от всей души.
— Обязательно, — пообещал бывший друг. — Может быть, там и встретимся.
— Да я лучше цианистым калием позавтракаю, — пропела я.
— Ди, — негромко позвала Ниса, указывая на пейзаж за окном. И я сразу же узнала улицу, по которой мы в этот момент проезжали.
— А куда это мы едем? — поинтересовалась я у всех сразу, но ответил мне голос из телефона:
— Как куда? За музой вашей, — и Макс деланно рассмеялся. — Давно ведь не виделись. Тут недалеко осталось. Сейчас сядем, посидим, поговорим…
Не уловить многообещающий подтекст в его словах было невозможно.
— Сейчас, — проговорила одними губами Ниса, хватая меня за запястье.
Я кивнула, вновь, как и в предыдущий раз, показав три пальца.
— Раз, два…
— …три! — заорала подруга и швырнула в лобовое стекло уцелевшую бутылку, выхватив её из местами уже основательно подранного пакета, как будто она перевозила в нем не спиртной напиток, а диких кошек.
Бутылка влетела в стекло, пробив в нем дыру и тут же разлетевшись на части. Послышался звон и грохот, во все стороны посыпались осколки ветрового стекла, веером разлетелись острые куски бутылки, впереди сидящих щедро окатило розовым вином. Не успевший сообразить, что произошло водитель тут же ударил по тормозам. Машина вильнула влево и затормозила, врезавшись в дерево, росшее у дороги. Внутри капота что-то громко лопнуло и наружу повалил сизый дым. Громко запищали какие-то датчики, с опозданием и шипением вылетели подушки безопасности.
И пока припечатавшийся головушкой об консоль Гриша, пренебрегший ремнем безопасности, соображал, что к чему, а водитель собирал обратно лицо в кучку после близкого знакомство его носа с рулем, мы с подругой охая и ахая выбрались из салона и кинулись через дорогу. А после — вниз по улице в обратном от изначального движения машины направлении, потому что мы не просто совершали побег, но и дополняли его обманным маневром. И дело было не только в том, что я всеми силами старалась избежать любого общения Максом и его командой, но и в том, что он ошибся. Однако сам Макс ни в коем разе не должен был об этом узнать.
Глава XVII
Забег продлился недолго. Домчав до ближайшей подворотни мы нырнули под арку, пересекли пустынный двор, чьей главной достопримечательностью являлись намертво заросшие сорняками и другой неприхотливой растительностью палисадники, и скрылись за дверью, которая была входом в старый пятиэтажный дом. Весь подъезд целиком выкупила какая-то фирма, жильцы съехали еще три месяца назад и с тех пор квартиры пустовали, благодаря чему у всех, кто был в курсе факта расселения, появился открытый доступ к выходу на чердак.
Громко топая, мы вбежали в пустынную и по старинке просторную парадную с высокими потолками. На нас тут же обрушилось не только эхо собственных шагов, но и плотный, сложно идентифицируемый запах, традиционно и очень быстро появляющийся в опустевших домах. Возможно, так пахла пустота.
Тяжело дыша, словно только что участвовали в скоростном перетаскивании рояля, мы с подругой притулились к приятно прохладной стене и попытались перевести дух. Дверь я предусмотрительно за нами захлопнула, воспользовавшись еще не демонтированным и на удивление исправно работающим замком, который свободно можно было отпереть только изнутри. А вот находясь снаружи для устранения препятствия требовался ключ.
— Слушай, — срывающимся голосом начала подруга, лишившаяся того последнего, что её еще радовало в этом мире — винишка. — Если Макс знал, где искать Русю, то зачем его ребята за нами следили?
Я отерла пот со лба и выдвинула свою версию:
— Скорее всего, адрес стал ему известен недавно. Но, как мы уже поняли, источник данной информации ввел его в значительное заблуждение. Возможно, Максик это подозревал или предполагал, а потому решил, так сказать, подстраховаться на тот случай, если мы свяжемся с музой по телефону и договоримся о встрече где-то в городе. Он хотел знать обо всех наших контактах и передвижениях, поэтому и приставил к нам соглядатаев.
— Плохая идея шарахаться по городу, в то время, как полгорода ищет тебя, — резонно заметила Ниса.
— Вот именно на такие случаи человечество и придумало маскировку, — криво усмехнулась я. С трудом отодрала себя от стенки, проявив недюжинную силу воли, и ступила на первую ступеньку лестницы. Шагать предполагалось до самого последнего, пятого этажа. — В случае с Русей это могли быть парики, макияж…
— Ага, фальшивая грудь и накладной нос, — поддержала меня Ниса, начавшая подниматься по лестнице следом за мной. — Мы же не в цирке, а в реальной жизни! Тем более, Руськину шевелюру ни один парик не спрячет, если только на лысо брить.
Я пожала плечами, глядя исключительно себе под ноги.
— Типичное мужское мышление.
Нашу беседу прервал звук. Громкий, яростный и такой, словно бешенный слон попытался проломить стену. Мы с подружкой тут же замерли, немного не дойдя до третьего этажа.
— Это с первого, — шепотом сообщила она.
Я молча кивнула, продолжая прислушиваться и ожидая повторной попытки выбить цельнометаллическую дверь. Но она не последовала.
— Думаешь, это они?
— Нет, блин, Винни Пух! Мед ищет! — скривилась я и продолжила подъем. — Конечно, они. Кто же еще?
— Не знаю. Бомжи? — проворчала за спиной Ниса.
— Местные уличные жители культурнее нас с тобой, да и сил у них на выбивание дверей нет, это тебе не псы Макса, у которых мозгов меньше, чем у соседской кошки. А она, между прочим, дрыхнет в посуде!
— Но куда мы делись они уже сообразили, — сделала правильные выводы Ниса.
— Естественно, — громко фыркнула я, останавливаясь перед последним лестничным маршем для кратковременной передышки. — Потому что вариантов не много. Направление, в котором мы удрали они видели, а прошерстить все местные дворы с их обонянием вообще не проблема.
— Тогда что мы здесь делаем? — возмущенно уперла руки в боки Ниса. — К чему все эти шпионские игры?
— Мы делаем Максу больно, — заявила я, но тут же поправила саму себя: — Вернее, не больно, а скорее… досадно. Чтобы сделать ему больно надо очень сильно постараться, кожа-то бегемотья, а душа — и того хуже.
— Раздражает? — с сочувствием и правильным пониманием ситуации поинтересовалась подружка.
— Не спрашивай, — качнула я головой. — Бесит так, что аж зубы болят.
И, начав преодолевать оставшийся отрезок пути, стала рассуждать вслух:
— Гриша сообщил нам о перестрелке, простимулировав рвануть к Фирусе. Сам последовал за нами, а когда понял, что мы пытаемся сбежать, очень сильно разозлился. Слишком сильно, я бы даже сказала, неоправданно сильно.
— Ага, на пару с твоим бывшим начальничком так разозлился, что, предполагаю, для нашей следующей встречи лучше запастись хорошей медицинской страховкой, — запыхтела за спиной банши и тут же умолкла, уткнувшись мне в спину. — Ты чего встала?
— Всё, пришли, — сообщила я и потянула на себя не особо надежную и зачем-то обшитую деревянными планками створку, петли которой успели изрядно проржаветь. Дверь поддалась не сразу, но когда поддалась, заскрипела так, что стало больно ушам.
— Да, разозлился, — повторила я, переступая через высокий каменный порожек. — Но это не так важно, как то, что он к этому моменту уже знал, где мы спрятали Русю. И хотя адрес был не совсем правильным, направление было верным.
— Непонятно только, как он прознал, — Ниса обогнула меня с правой стороны и пошла вперед, смело шагая по припорошенным пылью старым деревянным балкам, опасно похрустывающим под ногами, и пригибаясь, чтобы не задеть светлой макушкой стропильную конструкцию двускатной крыши.