— Это был не просто кошмар, — замотала я взъерошенной головой. — Это было на самом деле.
— То есть, — кашлянула в кулачок подруга, — ты хочешь сказать, что во сне отправилась в мир мертвых, погуляла по нему, встретилась с мужиком у которого вместо головы была змеиная морда с перьями, а после на тебя напала другая змея — огромная, черная, злая, охранявшая львенка, которого тебе надо было спасти?
Я закивала.
— Знаешь, — поморщилась подруга, недовольно почесывая переносицу. — Это больше похоже на сценарий паршивого ужастика.
— Сама ты… ужастик! — рявкнула я, подхватываясь.
И, громко топая, отправилась на кухню. Заваривать кофе.
Через некоторое время ко мне присоединилась Ниса. Прошла мимо, села за стол, уперла подбородок о руки и стала наблюдать. На лице её читалось тревога пополам с сочувствием. Возможность, она мне поверила. А возможно, решила, что я сошла с ума и за мной следует приглядывать, вдруг решу полетать, заразившись дурным примером своей крыши.
— Знаешь, — первой заговорила она после длительной и давящей паузы. — Твоё лицо сейчас блестит так, как будто у тебя каждый день Масленица. Как будто ты блины жаришь и себе на лицо складываешь.
— Спасибо за поддержку, подруга, — скривилась я, убирая турку с огня и выливая крепкий ароматный напиток в большую чашку, заполняя её под самую кромку. — Нет у меня никакой Масленицы, я просто вспотела.
— Я бы сказала, очень обильно вспотела, — хмыкнула подруга и кивком головы указала на чашку, вместимостью больше трехсот миллилитров: — Не многовато ли для половины второго ночи?
Я пожала плечами, с глухим стуком ставя полную емкость на стол.
— Говорят, Бальзак выпивал по пятьдесят чашек кофе в день.
— Думаешь, это признак гениальности? — с сомнением повела бровью подруга.
— Скорее уж, сумасшествия.
— Ты тоже, знаешь, особо адекватной сейчас не выглядишь.
Я потерла лицо ладонями.
— Что-то происходит, — выдохнула я, наконец, складывая руки на столе. — Я не знаю, что именно. В моем распоряжении словно даже не кусочки паззла, а их обломки, которые рассыпаются как песок, стоит мне только попытаться к ним прикоснуться.
— Поэтично, — оценила подруга. — Может, тебе стоит засесть за написание романа? Заодно отвлечешься.
— Нет, спасибо, — закатила я глаза. — Пишу я еще хуже, чем пою. А пою я так, что однажды соседский пес завыл и принялся рыть землю, не в силах больше выносить выводимые мной рулады. Предполагаю, что он пытался вырыть нору, чтобы в ней спрятаться. Ну, или прорыть тайный ход куда-нибудь в Антаркт…
Договорить я не успела. Задребезжал телефон. Причем не мобильный, а домашний, стационарный.
Мы с Нисой тут же синхронно обернулись на оживший в коридоре аппарат.
— Кто может звонить в такой время на домашний телефон? — протянула подруга, не сводя взгляда с беспокойного устройства, нарушившего ночную благодатную тишину, предназначенную для всецелого отдыха.
— Кто-то, кто знает номер, — тоже самое делала и я, размышляя, стоит ли подойди к телефону или нет. Обычно, посреди ночи с хорошими новостями не звонят.
— Зачем тебе вообще домашний телефон? — поморщилась подруга. — Кому он вообще нужен в наше время повсеместного распространения цифровой техники?
— Не знаю, — оставаясь все в той же обернувшейся позе ответила я. — Он появился здесь раньше меня. А я не стала убирать. Так, на всякий случай. Вдруг, мобильную связь отключат.
— То есть, на случай конца света? — развеселилась подруга.
— Ну, или так, — не стала я спорить, встала и направилась к не унимавшемуся устройству. — Алло, — с раздражением проговорила я, сняв трубку.
— Президенту Зимбабве проще дозвониться, чем тебе, — раздался на том конце отчетливо взвинченный голос Гриши. — Вы с подружкой когда последний раз свои телефоны проверяли на предмет работоспособности?
— Зачем тебе президент Зимбабве, — я сверилась с настенными часами, — в без пяти два часа ночи мне не очень интересно, а вот зачем в такое время тебе я понадобилась?
— Затем, что именно в твоей квартире наши труп, — начал с раздражением Гриша. — Забыла?
— Такое забудешь, — проворчала я. — Захочешь, да не получится.
— В общем, мне пришлось поднять на ноги полгорода, но кое-что разведать получилось.
— Выкладывай, — потребовала я, делая шаг в сторону, чтобы к трубке могла прислониться и подруга, проявившая жадное любопытство к нашей беседе.
— Значит так, найденная в твоей квартире четырнадцатилетняя Агата Станиславовна…, — начала Гриша, а у меня вдруг возник вопрос, который я должна была задать ранее, но не сделала этого.
— Погоди, погоди, — остановила его я. — Ты мне это имя называл, еще будучи здесь, в квартире, а как вы его узнали-то?
— Очень просто, — хмыкнул Гриша самодовольно. — При девчонке был телефон. Пробили номер, выяснили, что зарегистрирован он на Станислава Миронова, сорока пяти лет отроду, состоящего в браке и имеющего дочь. Дальше просто, созвонились с родителями, описали ребенка. Мама с папой подтвердили, что это их дочь, которая должна находиться в гостях у своей подруги Лили.
— Лиля — это моя соседка, я так понимаю, — вставила я.
— Да, — подтвердил мои догадки оборотень. — Лиля Белецкая и Миронова Агата учатся, а вернее — учились в одной школе, тесно дружили не только между собой, но с еще двумя мальчишками из того же учебного заведения — Костей Петуховым и Женей Федорчуком.
— Четыре человека, как раз вся та гоп-стоп компания, с которой мы давече виделись за стенкой, — проговорила Ниса.
— О, блондинка, и ты тут! — недобро воскликнул Гриша, услышав замечание банши.
— И я тут! — поддержала его фальшивую радость она, а дальше уже сурово заявила: — Я всегда тут буду. Так что, можешь не надеяться…
— На что? — удивленно покосилась я на подругу.
— А ни на что пусть не надеется, — отрезала она, обращаясь одновременно и ко мне, и к оборотню.
— Ладно, продолжим, — сказала я в трубку, не имея желания разбираться в этой странной ситуации.
— Да, — поддержал меня Гриша, но уже как-то чуть менее уверенно и немного растерянно. — Подростки часто гуляли вместе, а с наступлением каникул так и вовсе практически все время проводили в обществе друг друга. В основном, собирались дома у твоей соседки, так как у неё единственной практически всегда дома нет никого их взрослых. Про то, что ребятня увлекалась магией и эзотерикой родители в первый раз услышали и услышали это от меня, говорят, никогда ничего подобного за своими детьми не замечали.
— Конечно, не замечали, — фыркнула Ниса. — Нынешние родители настолько оторваны от своих детей, что вообще не знакомы с ними по-настоящему. В сказки верят и считают своих детишек безгрешными милыми ангелами, а по факту «ангелы» уже давно «демоны».
— Это всё лирика, — отмахнулся Гриша, зашуршав бумагами. — А в сухом остатке у нас есть следующее. Ди, дверь твоей квартиры не вскрывали и не использовали дубликат. Открыли родным заводским ключом.
— Отпечатки пальцев проверили? — отрывисто спросила я, чувствуя, как ускорило свой бег сердце. Потому что я кое-что вспомнила. Кое-что связанное с ключами от двери в мою квартиру.
— Да, с учетом общей базы биометрических данных это было не трудно, — откровенно поделился Гриша. — Установили отпечатки троих — твои, твоей подруги и погибшей Мироновой. Но есть еще кое-что. В некоторых местах отпечатков вообще не было, а именно — на ручках от входной двери и двери в ванную, а также на выключателях и в некоторых местах на самих дверях.
— Кто-то их стер, — догадалась я.
— Да, значит, в квартире был кто-то еще, помимо девочки, потому что мы этого не делали, — торопливо проговорила Ниса. — Мы ничего не вытирали, а сразу вызвали тебя.
Меня вдруг посетило воспоминание о том, как я бегу в ванную, гонимая приступом тошноты и все время до появления оперативной группы, возглавляемой Гришей, провожу около унитаза.