Сообразительная? Да.
Умная? Скорее всего.
Талантливая? Возможно.
Красивая?
Ну…
Яну передали её фотографию, сделанную, судя по антуражу, на выпускном вечере. Внимательно всмотревшись в молодое и достаточно смышленое лицо, вампир сам для себя определил, что не назвал бы девушку красивой. Симпатичная с точки зрения обычной человеческой внешности — да, но вряд ли та, которой бы оборачивались вслед. К тому же, она была совсем не в его вкусе, слишком…простенькая, что ли?
Но больше, чем сама девчонка, его заинтересовал другой человек, тоже запечатленный на фото. И пусть он явно пытался увернуться от камеры, пряча лицо в тени, но фотограф успел «поймать» его, а вспышка дополнила своё дело. И пусть снимок получился размытым, без приятной глазу четкости, но два светло — голубых пятна вместо глаз вызывали… так скажем, интерес. Обывателю могло бы показаться, что произошел какой — то сбой во время съемки, но вампир знал, что иногда фотографии показывают больше, чем кажется на первый взгляд. Больше, чем нужно. Словно вскрывают саму суть жизни.
— Что б тебя, — выругался Ян, всматриваясь в снимок. Теперь все его внимание занимал этот парень. — Не может быть…
С того дня прошло несколько месяцев и кое — какие случившиеся за это время в городе события заставляли задуматься. Ян внимательно присматривался к происходящему вокруг и любое событие, выбивавшееся из категории привычного, снова и снова подталкивало его к попытке сложить два и два, и получить четыре. И хотя ни сложить, ни умножить, ни поделить у вампира так и не получилось, его все равно мучило беспокойство. Что-то было не так и он продолжал искать первопричину этого «не так».
Теперь еще этот бал, на которой его так яростно пыталась затащить мать.
Было ли все это связано или нет?
Но ответ на этот вопрос он так и не смог найти, хоть и потратил на размышления весь день.
Наступил день бала.
С самого утра все обитатели замка пребывали во взволнованном состоянии, во многом — из-за мадам Ясмин, которая начала готовиться к вечернему мероприятию еще за десять часов до него, приводя в состояние суеты, близкой к истерии, всех, кто находился рядом с ней в радиусе полукилометра. К обеду прибыли те, кого сам Ян мысленно назвал отрядом смертников, потому что находиться рядом с его матушкой, готовящейся к ответственному суаре, было близко к попытке суицида. Кого среди них только не было — куаферы, портнихи, визажисты, стилисты, имидж — консультанты и прочая орда, которая прихватила с собой такое количества чемоданчиков, коробок, стоек с одеждой и прочего добра, что заняла две больших комнаты, одна из которых была банкетным залом на тридцать персон.
Глядя на все это безумие Ян лишь вздыхал, мысленно молясь всем богам о терпении и надеясь, что сегодняшний день закончится быстро, а уже завтра его мама уедет обратно в Швейцарию.
Но отделаться малой кровью молодому хозяину не дали — сперва мадам Ясмин заставила сына перемерять с дюжину костюмов, сшитых специально по его меркам для Бала Дождей. И все это ради того, чтобы убедиться — первый костюм из той самой переливающейся ткани, отороченный серебряной ниткой самый лучших вариант. Потом ему пришлось вынести несколько долгих часов в кресле куафера, который щелкая вокруг его головы ножницами, едва ли не замерял каждую волосинку линейкой. Яну пришлось призвать на помощь все своё терпение. Он почти сточил зубы, так сильно стискивал челюсть, сдерживаясь из последних сил, чтобы не свернуть раздражающе мечущемуся вокруг его кресла парню шею. И вот, казалось бы, все мучения подошли к концу, но тут настало время подбирать обувь…
— Ненавижу балы, — прорычал Ян, ступая в Белый зал Летнего дворца, принадлежащего герцогине Зальцбургской. Это было залитое ярким искусственным светом огромное помещение с изысканным интерьером, высокими потолочными сводами и золотой лепниной, которое при помощи пилонов и арок поделили на зоны. Наиболее вычурно и роскошно выглядела центральная часть, по которой перемещались участники бала, уже собравшиеся в полном составе. Они прохаживались туда-сюда, весело болтали и приветствовали, целуя воздух у щек друг друга, пока шныряющие между ними безмолвными тенями официанты разносили наполненные напитками бокалы. Остальные части зала — боковые, были вспомогательными, справа разместился оркестр, слева были установлены диванчики со столиками, чтобы танцующие имели возможность отдохнуть и перекусить.