– Не хочешь узнать имя несостоявшегося отца? – едва ли не мурлыкнул Гриша, преисполненный какой-то темной радостью.
Звонок в дверь раздался неожиданно, но требовательно. И не прерывался ни на секунду, как будто звонивший ткнул пальцем в кнопку и не желал отпускать, пока на него не отреагируют.
– Кто это? – в один голос спросили Гриша и Ян у меня.
– Не знаю, – проворчала я. – Моё рентгеновское зрение временно недееспособно. Не дом, а проходной двор какой-то. Может, меня уже кто-нибудь развяжет?
– А мне и так нравится, – низким голосом проговорил Гриша, окидывая меня таким взглядом, что будь я понаивнее, покраснела бы.
– Мне тоже, – на полном серьезе выдал Ян и тоже воззрился на меня так, что внутри что-то дернулось и задрожало.
– Кому-то придется открыть дверь, иначе здесь соберутся все мои соседи, – заметила я, настойчиво желая сменить тему.
– У тебя сейчас нет соседей, я узнавал, – заявил Гриша, а после кивнул кому-то, кто находится у меня за спиной.
– На лестничной площадке нет, – подтвердила я. – А вот сверху и снизу соседи имеются. Стены здесь тонкие, пальцем проковырять можно. И что-то мне подсказывает, что этот звонильщик просто так не уйдет. Развяжи и я просто скажу, что сейчас занята, – попросила я Гришу, глядя на него со всей имеющейся в моем арсенале искренностью.
– Развязывать тебя опасно, не стремлюсь я быть утопленным, – пробормотал Гриша, но я успела заметить сомнение, мелькнувшее на его лице. – Пока заговоренное серебро на тебе, ты не можешь использовать магию. Кто знает, что случится, когда я сниму с тебя наручники.
– Через глазок не рассмотреть, кто там, – пробасили сзади. Это ходивший на разведку к двери мохнатый вернулся с бесполезным отчетом.
– Развяжи, – уже требовала я.
– Ладно, – сдался, наконец, Гриша. – Но наручники не сниму.
Я бросила короткий взгляд на выглядящего равнодушным Яна, тот лишь моргнул в ответ на мой немой вопрос. Мы оба знали, почему они до сих пор не подрались. Потому что нападение одного из них на другого означало бы начало войны между оборотнями и вампирами. И еще неизвестно, кто в этой войне победит. Кроме того, по старым правилам, которые все еще работали, я, вроде как, считалась добычей вожака, что автоматически делало меня неприкосновенной для Яна.
Гриша быстро распутал все узлы, не позволив сделать это шагнувшему было ко мне молодому оборотню. А после помог подняться, придерживая за руку. Я недовольно вырвала свой локоть из его пальцев и, с трудом переставляя занемевшие от длительного сидения ноги, направилась к двери под звук продолжающего надрываться звонка.
– Да иду я, иду, – проворчала я, приближаясь к порогу. Щелкнула замком, нажала на дверную ручку и толкнула створку, мысленно готовясь к чему угодно.
– Привет, – лучезарно улыбнулся Макс. – Поговорим?
– Нет, – выдала я такую же широкую, но очень фальшивую улыбку, позволяя глазам оставаться злыми и колючими. – Не поговорим. Занята я.
– Чем же? – выгнул брови Макс. Сейчас в нем не было абсолютно ничего от моего старого друга. Вся эта властность, самодовольство, чрезмерная уверенность – все это было чужим. И он теперь был чужим.
Сглотнув, я попыталась пошутить, не позволяя боли показаться:
– Вышиваю я. Крестиком.
– Давай вышивать вместе, – нагло предложил Макс и попытался войти в квартиру, но я тут же перегородила порог.
– Нет.
– Почему? – продолжал веселиться парень.
Я перестала изображать радость от встречи и с ненависть тихо проговорила:
– Потому что есть большой шанс, что я выколю тебе глаз иголкой. Уходи.
– Знаешь, – он почесал бровь. – Вообще-то с предложением поговорить я обращался не к тебе.
И, схватив за плечи, он в буквальном смысле оттеснил меня в сторону и вошел, аккуратно прикрыв за собой створку.
– Какая встреча! – воскликнул он, входя в комнату. – Ян, давно не виделись. Григорий, отлично выглядишь.
Ян и Гриша ответили красноречивым молчанием. И оба уставились на меня, вошедшую следом за Максом.
– О! – заметил он их повышенное внимание к моей персоне. – За мою невесту можете не переживать. Я о ней позабочусь.
– Ты бы о себе сначала позаботился, – рявкнула я. – И вообще, что ты забыл в моем доме?
– Дорогая, – обратился он ко мне через плечо. – Ты могла бы не вмешиваться? Тем более, все что принадлежит тебе принадлежит и мне.
– Только после того, как мы вступим в брак, – процедила я, мечтая воткнуть в эту спину, затянутую черной шелковой рубашкой топор, а еще лучше – большое такое, острое копье.