– А строители? – не хотела я сдаваться. – Они могли кого-то видеть.
– Не могли они никого видеть, потому что уже пятый день практически всей толпой лежат в инфекционке с пищевым отравлением. Им на стройку обеды привезли, они поели, а через час их начало коллективно так полоскать, что пришлось медиков вызывать.
– Не густо, – печально вздохнула я.
– Да уж, жиже воды, – выдал Миша странный пассаж и отсалютовал: – Будут новости – звони.
– А если не будет?
– Тогда не звони, и без тебя дел от сегодня и до завтра, – бессовестно заявил Миша и отключился.
Через пять минут телефон беспокойно зажужжал вновь.
– Да, – ответила я, включая громкую связь.
– Это я, – торопливо произнесла Ниса.
– Да уж поняла, – хмыкнула я. – Что случилось?
– А как ты поняла, что что-то случилось? – выдохнула Ниса.
– По голосу, – подметила я. – Надеюсь, на этот раз без трупов? Потому что если мне придётся еще раз кого хоронить…
– Нет, нет, – прервала меня Ниса. – Дело в другом, мне надо тебе кое-что рассказать. Только пообещай, что не будешь злиться.
Я сбросила скорость и быстро съехала на обочину.
– Что случилось? Надеюсь, ты с девчонкой у себя дома?
– Да дома мы, дома, – быстро подтвердила Ниса. – Мы тут разговаривали, она мне рассказывала про этого своего рокового препода, и я кое-что вспомнила.
– Свои студенческие годы? – любезно подсказала я. – Вроде не так давно выпускной отгуляли, чтобы ностальгировать.
– Нет! Слушай, когда еще в своей квартире Наташа начала вещать про этого своего Дмитрия Александровича мне уже тогда показалось, что я это сочетание имени и отчества где-то слышала. Сперва не придала этому значения, мало ли Дмитриев Александровичей на свете. Имя не редкое, а уж отчество и подавно. Но сейчас… сейчас вспомнила! Я вспомнила!
– О Боги, – простонала я, закрывая глаза рукой. – И что же ты такого вспомнила? Как тебе в детстве памперсы меняли?
– Нет, я вспомнила, что мы… мы были с ним знакомы, Ди. Близко. Я бы даже сказала, очень близко…
– Вот как раз в этом ничего удивительного нет, – закидывая ногу на ногу, рассмеялся Лозовский. – Меня половина города знает либо лично, либо от других людей.
– А вы со всеми этими людьми занимались, прошу прощения, петтингом? – проговорила я, не зная, как это в принципе можно сформулировать вежливо.
– Что? – прыснул от неожиданности Лозовский. – Вы о чем?
– О том, что на трех девушек было совершено нападение, – твердо заявила я. – Двое из них погибли. Одна выжила и то только по счастливой случайности. И единственное, что объединяет всех троих – это вы. Они все были знакомы с вами. Вам не кажется подобная тенденция подозрительной?
– Бред какой-то, – выдохнул Лозовский возмущенно. – Мало ли кто с кем знаком! И даже если у меня с ними что-то и было, во-первых, я не обязан оправдываться. Они все совершеннолетние, более того, незамужние. Я также холост. Так что, даже с точки зрения морали меня не в чем винить. А во-вторых, я не имею никакого отношения к их гибели!
Теперь пришла моя очередь со зловещим видом подаваться вперед.
– Знаете, господин Лозовский, – медленно проговорила я, отпуская контроль и позволяя магии начать заполнять моё сознание. По-настоящему заполнять, так, как это происходило раньше и так, как это должно было бы происходить, используй я магию постоянно и во всю мощь своих возможностей.
Тело мгновенно отреагировало на прилив силы. Кожа засветилась, отливая серебром, вены проступили отчетливее, подсвеченные голубым, пальцы рук и ног закололо словно в них одновременно воткнулись тысячи мелких иголок. А глаза залило бирюзой. Цветом моря. Я не видела этого, но знала, что именно так и происходит. Оно всегда так происходит. – Банши, на которую напали, возможно, не вы, но по вашему приказу, моя близкая подруга. И тому, кто попытается её обидеть я вырву сердце голыми руками. И мне плевать, кто вы – бизнесмен, учитель или маньяк. Я сильнее. И злее, когда дело касается близких мне людей.
Это был акт показательной агрессии. Я хотела, чтобы он видел, кто я. Хотела, чтобы он знал.
Лозовский внимательно, даже не моргая, выслушал мою тираду, а после медленно поднялся и произнес:
– Ну, что ж, видимо, мы начнем войну раньше, чем планировалось.
А дальше он ударил. Ударил не физически, а магией. Силовая волна влетела в меня с такой силой, что в какой-то момент показалось, что именно здесь и именно сейчас я и умру.
Тело отбросило к стене, в ушах страшно загрохотало и в том месте, где мы с ней столкнулись, образовался пролом. Вылетев из кабинета вместе с кусками кирпичей и обломками отделки, я оказалась в приемной, приземлившись на стол секретарши. Стол оказался стеклянным, а потому я практически мгновенно услышала треск под собой и в компании груды ранящих осколков рухнула вниз.