- Я не поняла, в чем проблема-то была? - к нам подошла Фируса, которой, наверное, надоело охранять стенку.
- Понимаете, - парень почесал затылок. - Установить факт воровства так и не получилось. Всё имущество, о котором говорили родственники, полностью принадлежало покойным. То есть, модельерша, которая на свои деньги скупала брюлики могла их продать, а деньги пожертвовать какому-нибудь фонду. Бизнесмен, законно передавший право собственности на несколько своих домов, мог просто подарить вырученные денежные знаки любовнице или дать кому-то в долг. Депутат действительно мог проиграть все в карты. А коллекционер вполне спокойно мог выставить свои картины на аукцион в тайне от семьи и заменить их копиями. Все это было законно, они распоряжались собственным имуществом.
- Все равно ничего не понимаю, - мотнула головой Руся. - Где связь между этими исторями и убийством управляющей в каком-то вшивом баре? Она вроде не коллекционер, не бизнесмен и не модельер. По крайней мере, по её внешнему виду и месту работы нельзя сказать, что у неё много денег.
- Вот именно! - неожиданно радостно воскликнул парень. - Сходство этих историй только в одном - лежащая на полу трубка. Именно из-за того, что в каждом деле фигурировала обнаруженная на полу рядом с телами телефонная трубка все смерти, о которых я вам рассказал, объединили в одно производство.
И мы трое, как по команде, воззрились на эту самую трубку, которую в этот момент убирал в прозрачный пластиковый пакет один из экспертов, словно ожидая, будто она сейчас оживет и поведает, что с ней не так.
Глава XIV
- Вы еще здесь? - прогремело у двери.
Непроизвольно выругавшись, я обернулась и зло посмотрела на Мишу:
- А куда мы, по-твоему, должны были деться? Сквозь пол просочиться?
Парень пожал плечами.
- Неужели у таких красивых девушек, как вы, нет планов на вечер? Если нет, то могу организовать.
- Не стоит так напрягаться, - ядовито ухмыльнулась я. - У таких красивых девушек, как мы, дел от сегодня и до завтра.
- Ну, вот и идите, - обрадовался Миша и аккуратно так подтолкнул нас к выходу. - По делам.
И даже посторонился, чтобы нам было удобнее преодолеть дверной проем.
Я хмыкнула, гордо вздернула подбородок и подхватила Русю под локоток. И вот так вот, прижавшись друг к другу словно два Винни-пуха, мы покинули место преступления.
- Позвоночником чую, ты что-то задумала, - прошептала мне на ухо подруга.
- Какой у тебя чувствительный позвоночник, - подивилась я, рассматривая зал “Белого кролика”. С появлением угрюмых дядей в мятых пиджаках посетителей не стало вообще. Возможно их еще раньше спугнул вопль диких команчей, который издал обнаруживший труп Лидии официант.
Я подошла к барной стойке, за которой с мрачным видом переставлял бокалы парнишка в белой рубашке с закатанными выше локтей рукавами и длинными волосами, собранными на затылке в хвостик.
- Привет, - улыбнулась я. - Как-то пустовато у вас. Это всегда так?
Парень смерил меня цепким оценивающим взглядом человека, который привык видеть всякое на своей работе и научился разбираться в людях.
- Да нет, - он перестал играться с фужерами для вина и взялся протирать пивные кружки. Мне показалось, что он просто старательно создавал занятой вид, уже явно будучи в курсе всех случившихся в заведении событий. - По будням, конечно, не так людно, как по выходным и в пятницу, но тоже людей хватает. Просто обычно все ближе к девяти подтягиваются.
Я кинула взгляд на настенные часы за спиной бармена. Вернее, от часов там имелись в наличии лишь две светящихся неоновых стрелки, но определить по ним время было не трудно.
- Половина восьмого, - заметила я. - Что-то не очень они спешат подтягиваться.
- Да уж, - тяжело выдохнул парень, отставляя стеклянную тару и бросая на стойку белое полотенце. - И видимо уже не подтянутся. Слухи разлетаются быстро.
- Ты об убийстве? - понизила я голос, а после подошла и оперлась о стойку напротив бармена с видом человека, обожающего сплетничать.
- Ты из полиции? - мигом ощерился он.
- Нет, - состряпала я милую улыбку. - Я работаю на частное лицо.
- И что этому частному лицу надо? - парень занял оборонительную позицию, явно не стремясь к диалогу.
Я выпрямилась.
- Он хочет узнать, как погибла Ольга Егорова, - а после доверительно дополнила: - И готов за это заплатить. У тебя ведь сегодня не получится заработать чаевые, верно? Бар почти пустой. А скоро по городу разлетится слушок, что здесь прямо на рабочем месте умер человек. Народец у нас суеверный и, я уверена, мрачные новости многих отпугнут.
- Наш контингент не из пугливых, - хмыкнул бармен и быстро оглянувшись назад, кивнул мне, призывая следовать за собой.
Я вновь подхватила под руку растерявшую интерес к происходящему подругу и нырнула за притаившуюся в углу неприметную дверку.
Дверь скрывала вход в полутемный коридор, подсвеченный лишь одной болтающейся на тонком проводе слабой лампочкой, и такой узкий, что нам троим идти пришлось гуськом. И не только потому что застройщик, очевидно, предполагал, что по коридору будут ходить исключительно таксы, но и потому что место вдоль стен занимала всякая всячина – коробки, сломанные стулья, какие-то пакеты, коробки и прочее.
Пройдя несколько метров прямо и повернув направо, бармен с силой толкнул тяжелую железную дверь. И мы оказались на улице.
- Это задний двор, - проговорил парень, усаживаясь на деревянную самодельную скамейку и вытаскивая из кармана брюк пачку сигарет. - Нас здесь не найдут, про это место знают только свои.
- А своих осталось не так уж и много, да? - хмыкнула я, присаживаясь рядом. Фируса отошла в сторону так, чтобы на неё не летел дым. В разговоре она явно не желала участвовать.
- Да уж, - выдохнул бармен клубы густого дыма. - Мрут как мухи, то Ольга откинулась, теперь вот Лидка на тот свет уехала.
- Об Ольге что можешь рассказать? - тут же ухватилась я за его слова.
Парень затянулся, покосился на меня с недоверием и сказал:
- Бабки вперед.
Я пожала плечами, мол, как скажешь, и полезла в сумочку. Вынула две купюры крупным номиналом, которые исчезли из моих пальцев мгновенно, словно их и не было.
- Меня, кстати, Андрей зовут, - сквозь зажатую в зубах сигарету представился парень, пряча деньги поглубже в карман.
- Диана, - кивнула я, намеренно чуть исказив своё необычное имя. - А это Фира.
- Фира? - удивился бармен.
- Ага, имя такое, древнеславянское, - пояснила я сухо. - Родители у неё староверы из сибирской глубинки.
Фируса, чья семья сплошь состоит из коренных мегаполиса, эмигрировавших из Франции в конце девятнадцатого века и никогда не бывавших в Сибири, удивленно округлила глаза, но ничего не сказала.
- Ну, что, Андрей, деньги ты получил, теперь рассказывай.
- А что рассказывать-то? - парень потер шею, отогнув белый воротник рубашки, и я увидела татуировку на шее – оскалившаяся волчья морда.
- Что знаешь, то и рассказывай, - распорядилась я, отводя взгляд от татуировки и делая вид, будто ничего не видела.
- Может, ты вопросы задавать будешь? - предложил парень, выдав недовольную мину. - Мне так проще будет.
- Хорошо, - не стала я препираться. - Ольга Егорова, что ты о ней знаешь?
- Да ничего особенного. Девчонка как девчонка, особыми талантами не блистала, но и полной дурой не была. Нервничала много, но оно и понятно, вывозить постоянно на себе и работу, и учебу нелегко.
- Конфликты у неё были в коллективе? - задала я следующий вопрос.
- Как у всех, - безразлично выдохнул очередную порцию едкого дыма парень. Фируса сделала еще два шага назад, и я бы с удовольствием сделала тоже самое, но приходилось терпеть. Задавать вопросы человеку, стоя от него за километр было бы странно. - С кем-то ругалась, с кем-то мирилась. Но больших ссор я не припомню. Так, бывало, официантки сцепятся по мелочам, но это быстро забывалось. Работа у нас специфическая, видеть перед собой пьяные морды каждый день не каждый выдержит. Уже через полгода появляется стойкая ненависть ко всему человечеству. Поэтому все старались работать без дополнительных драм.