– Наташенька…
В спальне возник момент истины. Лёгкая пауза, должная, возможно, что-нибудь решить, повисла в спертом воздухе крохотной спальни. Если бы вдова в этот момент открыла глаза, она бы, конечно, не увидела три пары чего-то пытливо ждущих от неё мужских глаз…
Василий громко икнул.В соседней комнате, куда всё еще не пришел сон, дети внезапно услышали короткий истеричный вопль матери. Даже Аленка, оглохшая от музыки в наушниках, подскочила на своём ярусе, а Сергей резко встал, обрушив головой нависающую над столом полку. Дети кинулись в спальню к матери и застали её сидящей на перине с очками на подбородке.
– Мам, ты чего?
– Что с тобой, мамочка?
Наталья перевела дух. Поправляя очки, она оглядела детей:
– Господи… Приснится же… Как будто поскользнулась – и в пропасть! Кошмар! Лечу, лечу, а там речка… А в речке Барсик плывёт… дохлый. Плывет и икает! Тьфу!
– Ну, мамочка… – Аленка развернулась и пошла к себе. – Спокойной ночи!
– Этот сон, мамуль, скорее всего, к деньгам. Спи. – Сергей выключил телевизор и вышел, тихо закрыв за собой дверь спальни.
…Обескураженные духи молча стояли у окна. Некоторое время спустя, Стас с ненавистью поглядел на Василия:
– Ты это специально икнул!
– Ага! И долго перед этим тренировался!.. – завелся Василий. – А тебе известно, что приведения не икают?
– Ладно! – остановил их Николай. – Не вышло. Чья очередь?Мгновенный полет над ночным городом – это просто песня.
– Просто песня… – сказал Николай, ни к кому не обращаясь, когда они пронеслись над разведенным мостом.
– Да! – Стас уже остыл от грустного прощания с женой и детьми и тоже был потрясен, казалось бы, привычным для этого города ночным явлением, наблюдая его с близкой стремительной высоты.
– А если нырнуть, мы намокнем, или нет? – Любознательность Василия не имела границ.
– Вряд ли, – вслух подумал Николай. – Но испытывать не будем. Представляешь, прилетишь к любимой жене с мокрыми крыльями и со стучащими зубами. Ни сушиться, ни греться нет времени, а?
Василий первым коснулся крыши родного дома сандалиями и поежился:
– Это верно.В квартиру они проникли через стену в Мишкиной комнате. Свет от уличного фонаря падал мальчику на лицо… Духи крались мимо него на цыпочках, как будто могли разбудить.
– Твой? – шепнул Стас.
– Мой… Миха… – Василий, шедший впереди, остановился у изголовья сына. – А чё вы шепчете-то? Ему сейчас хоть гром греми – не проснется. Крепкий бутуз растет. И на меня похож. Гляди.
– Похож, – вздохнул Николай. – Особенно в профиль.
– Похож? Похож? – оживился Василий. – Правда, похож, Стасик?
Стасик неуверенно кивнул.
– Он у нас семимесячным родился. На два месяца раньше срока. А смышленый! Больше всего любит деньги считать… Балбес… Что из тебя вырастет, Миха… Пошли.
Они миновали темный коридор.
– Вот здесь мы спим. – Вася остановился перед дверью в спальню. – Эх!
– Что «эх»? – спросил Стас.
– Эх… Исполнить бы супружеские обязанности!
– Она на кухне, – заметил Николай. – Не спит еще.
– Как не спит?.. А, точно, не спит!
Духи вошли в кухню. Там при свете настольной лампы Люся разгадывала кроссворд в просторном журнале, занимающем половину стола. В тот момент, когда они появились в кухне, Люся встала, запахнув халат, и налила себе, видимо, не первую уже чашку кофе.
– Блин! Кофе лакает! – Василий расстроился. – Она так вообще не заснет!.. Люськ, ты чего! Ну-ка, давай молочка тепленького, корволольчика – и в койку.
И уже во второй раз чувствительность Люси к потусторонним силам стала очевидна мужчинам. Пересекая кухню с чашкой в руке, она вдруг остановилась, как будто побоялась на что-то наступить, и, чуть втянув голову в плечи, обвела кухню настороженным взглядом. Помедлила, прошла к столу, села и снова обошла напряженными глазами темные углы.
– Она у меня как кошка, – тихо сказал Василий с улыбкой влюбленного человека, – сплошь интуитивная! Говорил же, сразу надо было сюда… А не к бородавошнице.
Стас обиженно раздул ноздри.
Василий сел на табурет напротив Люси, положив локти на стол, и как-то по-новому поглядел ей в лицо:
– А как она груши любит! Особенно сочные, янтарные такие… А я зефир в шоколаде люблю. Вон, она знает, как мы с ней этот зефир в шоколаде лопали… нежный такой… всю ночь лопали… первую нашу ночь.
Люся вернулась к кроссворду, сдвинула брови и почти про себя прошептала:
– Титул принца королевского дома в Испании и Португалии… Шесть букв.