Потери французов, против всех ожиданий, оказались поразительно малыми. Вся кампания от выхода из Байонны до вступления в Лиссабон стоила Жюно не более 3 тыс. убитых, заболевших и пропавших без вести. Что было бы, если бы португальцы оказали активное сопротивление? Однозначно сказать трудно, однако Л. Мадлен считает, что «с трудом верится, что если бы Португалия сопротивлялась, то она так быстро пришла бы к катастрофе». (61, с. 97) Во всяком случае, многие очевидцы событий, в частности, цитируемый Л. Мадленом Тустэн считают, что «Португалии было позорно оказаться порабощенной горсткой больных и умирающих». (61, с. 315)
Описывая результаты похода армии Жюно на Лиссабон, многочисленные историки соревнуются в применении эпитетов, обозначающих крайнюю степень усталости людей и разложения боевых порядков. Как только ни называют они армию Жюно: и «горстка больных и умирающих» (61, с. 315), и «орда оборванных солдат» (13, с. 538), и «утомленные войска» (20, с. 250) и т.п. Л. Мадлен, в частности, использует для описания внешнего вида солдат Жюно такие термины, как «оборванные башмаки на веревочной подошве» и «лохмотья». (61, с. 97)
Но немногим почему-то пришло в голову отметить беспрецедентность перехода, совершенного Жюно, а также факт успешного и быстрого выполнения поставленной боевой задачи. Ведь, в конечном итоге, целая страна площадью почти 92 тыс. км2 (1/6 часть Франции) была завоевана ровно за один месяц силами крайне небольшой по численности армии, не превышающей 25 тыс. чел. И сделано это было в крайне неблагоприятных географических и климатических условиях.
В сущности, из историков лишь Д. Мережковский отдает должное «быстроте и легкости, с какою генерал Жюно, в 1807 году, занял Португалию» (15, с.199), да Ж. Тюлар оценивает захват Лиссабона словами «операция прошла успешно». (28, с. 182)
Д. Чандлер в своей книге «Военные кампании Наполеона» пишет, что Жюно «точно выполнил приказ Наполеона», а также, говоря о переходе армии Жюно к Лиссабону, отмечает, что «это был непрерывный марш в лучших традициях Великой армии». (29, с. 369) По мнению авторов многотомного труда «Победы, завоевания, разгромы и неудачи французов в 1792–1815 гг.», изданного в Париже в 1820 г., Жюно проделал «самый тяжелый и самый страшный марш, какой когда-либо могла осмелиться предпринять наступавшая армия». (73, с. 250)
Однако именно за эти «быстроту» и «успешность» португальского похода в целом, за столь ценимое Наполеоном возмещение «недостатка численности быстротой передвижения и эффектом внезапности». (6, с. 96) Жюно и получил от императора титул герцога Абрантесского. Военный гений, каковым, без всякого сомнения, являлся Наполеон, любил повторять: «Военное искусство — это простое искусство, вся суть его в исполнении… Надо уметь быть медлительным в процессе принятия решения и стремительным в исполнении». (6, с. 90–91)
А совсем не военный гений — жена Жюно Лаура — по этому поводу (и с ней очень трудно не согласиться) написала: «Португальский первый поход заслуживает почетное место в наших военных летописях, и чем больше он будет известен, тем больше он будет казаться удивительным. Он уже вполне достоин славы тем, что претерпела армия, переходя через Беирские горы. В истории нашей недоставало примера малочисленной армии, которая одним страхом того, что могла сделать она, с таким предводителем, как Жюно, совершила подвиг, невозможный для других и с многочисленнейшей армией». (2, с.61)
Жюно в Лиссабоне
Полное отсутствие какого бы то ни было серьезного сопротивления делало численность французской армии в Португалии вроде бы вполне достаточной. Однако предусмотрительный Наполеон, находившийся в это время в Италии, приказал на всякий случай двинуть в поддержку ей на испанскую территорию корпус генерала Дюпона, которому также как и Жюно предоставился отличный шанс получить маршальский жезл, который тот уже почти заслужил своими победами над австрийцами и пруссаками. Жюно, узнав о скором подкреплении и не ведая о готовящейся уже несколько месяцев в Англии экспедиции, был совершенно спокоен за свои позиции в завоеванной Португалии и начал с наслаждением «упиваться почестями, объектом которых стал представитель хозяина Европы». (61, с. 97)
Жюно всерьез начал задумываться и о португальской короне. Почему бы и нет? Ведь стал же королем Неаполитанским Мюрат, не говоря уж о наполеоновских братьях Жозефе (король Испании) и Жероме (король Вестфалии).