22 августа.
Моренгейм говорил Е. В., что ему вполне известно положение анархизма за границей. Он рассказал en connaissance des choses[69], что в Париже живут террористы, а в Женеве целое гнездо анархистов, которые работают над переустройством государственного строя. Они свою пропаганду направили на женские учебные заведения, хотят, чтобы женщины, которых они свернут с пути истинного, выходя замуж за военных, перевоспитали армию. Вот цель этих людей! Сказал также Моренгейм, что Лев Тихомиров, который теперь работает в «Моск. Ведомостях», был отъявленный анархист, что он, Моренгейм, приписывает лично себе происшедшую в нем перемену.
27 августа.
Сегодня Моренгейм рассказывал, что после свидания трех императоров, когда шли переговоры о Тройственном союзе, он написал царю Александру III: «Господи, верю, помози моему неверию». Было это написано по поводу этого союза. На это царь рядом с этими словами написал: «И я тоже». Это было начало тому, что Тройственный союз не был возобновлен.
29 октября.
Говорили нам, что в день, когда приехал в Москву вел. кн. Сергей Александрович, на всех улицах ночью были наклеены листы, на которых было напечатано, что он — «Ходынский царь», что полиции пришлось все это срывать, а неизвестные личности снова наклеивали, но никого поймать не удалось.
В. В. Комаров обижен, что его забыли во время франко-русских празднеств, а он поработал по вопросу сближения этих двух народов. Е. В. сказал, что роль Комарова в этом деле хотя и маленькая, но важная, — он первый сказал Е. В., что будто Бисмарк дал Каткову млн. марок, чтобы тот писал про Тройственный союз. Е. В. передал это Каткову, что помогло убедить Каткова переменить направление в газете. Активное же участие Комарова выразилось только в том, что он давал здесь обед Деруледу и ездил в Париж, когда там были русские моряки.
31 октября.
Был Суворин. Он говорил, что предполагается много новых газет в России. По его мнению, только две могут ему быть опасны как конкуренты «Нового времени», — это газеты Татищева и Модестова, все прочие не представляют интереса. Суворин согласился со словами кн. Ухтомского, что без «Гражданина», который был запрещен, был пробел в русской журналистике, он сказал, что «Гражданина» не следовало запрещать.
2 ноября.
Вчера Комаров говорил, что молодой царице после рождения дочери запрещено было быть женой царя и что поэтому дядюшки устроили ему снова сожительство с Кшесинской, что ширмами взят вел. кн. Сергей Михайлович, который l'amant[70] Кшесинской. Все это известно царице-матери, которая поэтому очень расстроена. У царя в последнее время сильные головные боли.
Селифонтов говорил, что в России, особенно между крестьянами, память Александра III нечтима; они его не любили, радуются, что он умер, что живи он — снова они были бы закрепощены и снова бы их пороли розгами.
9 ноября.
Был настоятель Ковенского военного собора Калистов. Говорил про киевского митрополита Иоанникия, что окружает себя бездарными архиереями ради того, что им известно его прошлое. Они его покрывают и теперь, так как у Иоанникия есть слабость к водке и картофелю по вечерам. Что от женщин он удаляется только для виду, а что устраивает женские епархиальные заведения всюду, где служил, чтобы с намеченной им самим начальницей безнаказанно проводить время, и дело это у него шито-крыто.
11 ноября.
Говорили Е. В., что предводители, которые собрались весной, перед коронацией, обсуждать, как помочь помещикам в их безвыходном положении, на днях подали через министра внутренних дел царю записку, довольно резко написанную по отношению к министру финансов — Витте, о котором говорят, что он ведет Россию к банкротству, а про министра земледелия Ермолова говорят, что он ничего не понимает и ничего не делает. Горемыкин эту записку представил царю, который на ней написал, чтобы с ее содержанием познакомились министры финансов и земледелия, а затем передать эту записку в Комитет министров.
18 ноября.
Куломзин говорил, что записка предводителей, в которой они нападают на министров финансов и земледелия, послужила к соединению Витте с Ермоловым, которые последнее время очень ссорились, а теперь вместе строчат на нее ответ царю.