— Яшка знает что делает. Мы, шкелеты, надежно укрыты, осколки нас не достанут. Я — первый.
Натренированной рукой Деркач загнал патрон в магазин. Прижал карабин к правому плечу и положил палец на курок. Звонкая тишина притаилась над Ингулом. Потемнела вода у берега. Вовка протер один глаз, покосился на Яшку. Совсем как коршун, что охотится за добычей. Сморщенное, в сухих лишаях лицо. Длинная жилистая шея. Напряжены мускулы. Острый кадык бегает взад и вперед. Года на три старше Деркач, а выглядит совсем как взрослый.
— Попасть надо в самый капсуль, — говорит Яшка.
Он долго целится. То засопит, то покраснеет, придерживая дыхание.
— Быстрее, рыжий, перцу тебе под нос! — сердито торопит Вовка.
— Коза! Откуда она взялась?
Кудымова пестренькая коза, вынырнув из бурьянов, спокойно лизала заржавевший снаряд. Тот самый, что принес Алешка.
— Как трахну между рогами — будет знать!
— Не глупи. При чем здесь скотина?
— Молчи, полицейский холуй! Я бы твоего Кудыма со всеми его козами перестрелял.
— Болтай больше, рыжий.
— Как врежу! Ты знаешь, что Кудымов сын, Федор, убил моего Максима. И своего родного брата. Сволочь!
— Может, их пулеметом? Немцы кругом были.
— «Немцы»… А ты знаешь, козопас, что такое пулевая рана навылет? Вот их обоих, Антона и Максима, в затылок. Понял? Я сам это видел. И солдат наш, посмотрев, сказал: наганом впритык. Даже чубы подгорели.
— Куда же Федька девался?
— Убежал, наверное, шкура. Или наши кокнули.
Или от голода, или от волнения закружилась голова у Василька. Мелькнула соломенной шляпой Кудымова хата и покатилась в степной овраг. За хатой бежала перепуганная Василина и тянула за руку худенькую, как иголка, Наденьку. «Куда они бегут?» — Мальчишка вздрогнул, отгоняя от себя глупое видение. И оно рассеялось, как туман, а на его месте появился Яшка Деркач, серьезный и немного необычный.
— Глупо получается в жизни. Убей меня — не переступлю порог Кудыма. А мать бегает туда каждый вечер, к какому-то плешивому баптисту, наслушается его болтовни, потом ночью углов пугается… Ну хорошо!.. Попадись мне, Гавриил, будет свет тебе не мил…
Пока они говорили, коза понюхала снаряд и поплелась к церкви. Яшка снова прицелился. Василек с Алешкой сунули носы в траву, боясь пошевелиться, как будто их придавило камнем.
Грохнул выстрел. Испуганные козы бросились к скале. Эхо отозвалось за рекой.
— Чччерт!.. Промахнулся. Теперь ты, Вовка. Крепче приклад к плечу!.. Та-ак. И лучше целься.
— Сам знаю. — Вовка выбросил гильзу, из которой еще шел дымок, снова зарядил винтовку, потом локтями уперся в землю и прицелился. На бугорке желтым кружочком блестело донышко снаряда. В центре — красный глазок. Это капсуль. Значит, надо взять немного пониже, под самое яблочко. Так! Раз (пауза), два (пауза), три — динь! Завертелся снаряд и повернулся к мальчишкам боком.
— Куцехвостый, беги поправь мишень!.. Твоя очередь стрелять.
Бедный Алешка! Как дрожали у него губы, когда он взял в руки винтовку. Прижавшись к ней своим одеревеневшим телом (она, проклятая, совсем как живая, билась о камень), он прищурил оба глаза и, кажется, еще даже не успел нажать на курок, как что-то, гаркнув, толкнуло его в грудь.
— Куда же ты стреляешь? По солнцу? А ну давай заново!
Ребята, и больше всего Деркач, были так увлечены игрой, что не заметили Мишку, который возвращался к ним. Он долго возился с козой — и кричал, и камушки в нее кидал, пока, наконец, не согнал Чирву со скалы. А тут еще новые заботы: как сумасшедшие шарахались козы то к церкви, то под гору. Что с ними, оводы кусают? Совсем не слушают пастуха. Задрав хвосты, мчатся мимо него — гляди, собьют с ног; покрутятся под скалой — и бегом назад. Едва утихомирил Мишка взбунтовавшееся стадо. И пошел, уставший, к ребятам.
В тени, под валуном, увидел Мишка кустик поздних подснежников. Нежные синеглазые первенцы весны, они прятались от солнца во мху. Хотел он сорвать один цветок — не поднялась рука: такие чистые они и нежные. Окопав землю палкой, осторожно вынул Мишка подснежник вместе с луковкой. «Дома посажу», — решил он и залепил белые корни жирной землей, пахнущей прелым перегноем и хлебными дрожжами.
Утомленный, убаюканный долгой тишиной, прислонился он к камню и сидел так, полусонный, согревая в ладонях холодные стебельки. Но что-то его беспокоило. Казалось, кто-то бил кнутом о землю. Метров за десять от себя он увидел толстый снаряд, который блестел на солнце. Вокруг снаряда вздымались облачка пыли. Будто падали на землю тяжелые капли дождя. Одна капля упала возле самой его ноги. Мишка пошарил рукой по песку и вытащил… пулю. Горячую медную пулю с расплющенным носком. Он бросил ее прочь, не подозревая о том, какая опасность ему грозит. «Спрячу-ка я цветок под камнем, — подумал Мишка, — чтоб ребята не смеялись, а вечером заберу, и будут расти подснежники у меня в баночке…» Он хотел уже встать, но вдруг…