- Ах, дерьмо.
Дых Губб, несчастный в своей безухости, высунул уродливую голову из люка и, выпучив глаза, наблюдал за безумным набегом на лакея, столь уместно прозванного Неудачником. Тому случилось иметь при себе огромный меч, которым он начал угрожающе помахивать в надежде отогнать рычащую матросню. Но кофель-нагель выбил оружие из рук Манси; Дых увидел, как оно закружилось в воздухе - летя прямо к нему.
Дых Губб заблеял, ныряя обратно, и огонь вспыхнул между глаз. Кровь брызгала во все стороны, когда он поднес руки туда, где обычно был нос, но обнаружил лишь две мокрые, пенящиеся дырки. Он упал набок и пополз от люка. Ужасный запах холодного железа проник в мозг, подавляя даже боль. Этого, в соединении с бесконечным журчанием воды - которая, кажется, струилась теперь из ослепших глаз - и каким-то отдаленным потрескиванием, оказалось слишком много для измученных чувств, и благое забвение накатило, погружая его в черный прилив покоя.
На время.
Хек Урс, вытаскивая Птичу Крап наверх, огляделся и увидел Дыха неподвижно лежащим на палубе, голова была в луже крови. В приливе ослепительно - горячего гнева он перетащил Птичу через край люка и бросил там, выхватывая короткий меч. Совсем недавно он и думать о нем не мог.
Десятка два матросов толпилось около чего-то у основания мачты, размахивая линьками; затем они подняли неуклюжее тело, спутывая ему руки и прижимая к мачте. Манси Неудачник, забитый до бесчувствия или того хуже, привязанный за локоть, дергано поднимался ввысь.
- Что вы творите, ради Худа? - проревел Хек, подскакивая к толпе.
Женщина по имени Мипл - волосы похожи на заброшенное гнездо стервятника - резко повернула голову и оскалила желтые зубы: - Неудачник! Пытался нас убить! Приносим в жертву Маэлу!
- На вершине мачты? Идиоты, спустите его!
- Нет! - Заорал кто-то, покачивая кофель-нагель, словно делал особо важную работу.
Хек ощерился, пытаясь припомнить имя этого типа. - Вистер, что ли?
- Ты не морской человек, Хек Урс - и не пробуй спорить! Погляди на себя, треклятый солдат, дезертир!
- Манси не ...
- Он отрубил нос твоему другу!
Хек замолчал, кривясь сильнее. Вытер кровь с собственного носа, услышав щелчок. - Он?
- Да, тем большим мечом - он застрял в борту. Видишь кровь на лезвии? Кровь Дыха!
Целый хор подтвердил эту подробность, головы закивали со всех сторон, и каждая ловко сплевывала на сторону, усугубляя заверения Вистера.
Хек вложил меч в ножны. - Что ж, вира помалу!
"Милая дочь, что грядет? Слушай скрип и шум, треск и стоны! Пуская петарды, идет безумный демон! Чувства бессильны, свеча разума задута. Готовься, сладость моя, вместе мы широко перережем ему горло, изольем кровавый дождь на глупцов внизу!"
Воронье гнездо пришло в мягкое, почти циркулярное качание, когда всякое направление было утеряно и "Солнечный Локон" заплясал на волнах, постепенно разворачиваясь поперек красной дороги, Где Не До Смеха. Внизу мельтешили фигурки, раздались наконец-то призывающие капитана крики - затем пришли жуткие вести о жестоком убийстве Ловкача Друтера в трюме, о нападении неведомого зверя. Зверя, который, расслышала Бена Младшая, смог исчезнуть в воздухе. На палубе вновь родилась паника.
Дрожа, она вдруг поняла, что вслушивается, затаив дыхание, как что-то громоздкое неспешно ползет по мачте. Вверх и вверх, по слову матери. Демон. Бена еще крепче сжала ножичек в руке. Перерезать горло, да. С помощью матери.
"Слушай! Почти здесь!"
Покрытый потом Бочелен скатился с капитана Сатер.
Она застонала и сказала: - Глотнуть бы.
Он поморгал, избавляясь от жжения в глазах, посмотрел на нее. - Самые жуткие последствия грозят вкусившему кровяного вина Тоблакаев. Смиренно извиняюсь, капитан.
- Значит, со мной покончено?
- Надеюсь.
Доспехи, ремни, пряжки и белье усыпали пол каюты. Фитиль фонаря угасал, заполняя углы вонючими тенями, свет становился все тусклее. Где-то поблизости что-то капало, но эта подробность их вовсе не встревожила.
Сатер села ровнее. - Слышишь?
- Смотря что.
- На палубе - и мы в дрейфе... никого у руля!
Взгляд упал на обнаженную грудь Сатер - блузку он сорвал в первые мгновения безумства - округлые холмы чуть колыхались, а потом качнулись, когда она протянула руку за одеждой - и Бочелен снова взволновался... Сморщившись, он отвел взор. - Мы обсуждали несчастную эту ночь, - произнес некромант, отыскивая поддевку (один рукав был оторван по швам) и натягивая через голову. Пригладил тронутые сединой волосы.
- Духи, - зарычала она, вставая, чтобы натянуть брюки, и морщась при каждом движении.
- Не в этот раз, - ответил он, расчесывая пальцами бороду. - Лич.
Сатер замерла. - Как, во имя Худа, лич смог пробраться на мой корабль?
- Гвозди, а может, еще что. Корбал Броч знает лучше, не сомневаюсь.
- Наверняка я уже спрашивала... Где он?
- Полагаю, бродит по садкам. Возможно, преследует тварь по закоулкам Худова королевства. Великий риск, смею добавить. Владыка Смерти не питает к Корбалу нежной привязанности.
Женщина прищурилась. - Худ знает твоего дружка... персонально?
- Боги обидчивы. - Бочелен поднял кольчугу, звенья струились в руках. - Я должен взять меч. Если лич действительно шагнет в наш мир, здесь, на корабль... что же, мы поистине предстанем перед вызовом.
- Вызовом?
- Да, как остаться в живых.
- Это не мы! - закричала она неожиданно.
Бочелен замер, хмурясь. - На вас охотятся. - Он кивнул себе. - Как мы и подозревали. Кто идет по следу, капитан?
- Откуда мне знать?
- Опишите свое преступление.
- Это ничего никому не даст. Вовсе не преступление. Не совсем. Скорее... готовность воспользоваться.
- Ах, некое искушение, которому поддаешься, наплевав на все последствия.
- Именно.
- Мгновенное отпадение от морали.
- Точно.
- Оказия выиграла битву с долгом.
- Так мы и будем оправдываться...
- Защита, основанная на природной слабости, достойна невоспитанных детей и кусачих собак. Вы и ваша когорта - люди вполне взрослые, и если вы потеряли честь, гневная кара неизбежна. Вы заслуживаете обширной аудитории, толпы, выражающей цивилизованную радость при виде вашей жестокой участи.
Она не сразу закрыла рот. Протянула руку и нетерпеливо схватила меч, прилаживая пояс на соблазнительно округлые бедра. - Тебе ли говорить.
- Что вы имеете в виду?
- Искушения и кусачие собаки, все такое. Проклятие, я едва могу ходить. Воображаешь, люблю изнасилования? Я даже пыталась взять нож, но ты выгнул руку...
- Хорошо известно, что кровяное вино - даже крошечные следы на губах и языке - вызывают соответствующую похоть в жертве. Изнасилование перестает быть подходящим термином...
- Все равно, что где перестает, Бочелен! Я ведь не соглашалась, да? Ну-ка, ради Худа, надевай доспехи - может, вес у тебя всё опустит, чтобы я могла мыслить спокойно... и не бойся, я тебе не перережу горло. Пока мы в опасности.
- Я извинился. Импульс вне моего контроля...
- Лучше бы ты схватил лакея...
- Не имея соответствующей склонности, капитан, я просто убил бы его.
- Еще не кончилось.
- От души надеюсь, что кончилось.
Она подошла к двери и распахнула ее, встав на пороге. - Колдун, можем мы убить лича?
Бочелен пожал плечами.
- Ох, хотела бы я убить тебя прямо сейчас.
Он снова пожал плечами.
Едва дверь каюты захлопнулась и затихли торопливые шаги капитана, Бочелен обернулся - как раз вовремя, чтобы увидеть Корбала Броча, выходящего из мерцающей стены.
- Глупая женщина, - сказал евнух тоненьким голосом, направляясь к сундуку. - Знала бы она, каково настоящее отсутствие сексуального удовлетворения...
- Глупая? Вовсе нет. Он потрясения к стыду и негодованию. Она имеет право быть рассерженной - и мною, и своей жадной реакцией. Я уже задумываю ученый трактат об этическом контексте кровяного вина. Члены ободрены химическим способом, желание подобно потопу, превозмогая все прочие функции. Вот рецепт буйства, способствующего размножению... а может, и не способствующего. Так приятно сознавать, что кровяное вино - редкость. Вообрази готовый и доступный всем людям запас. Да, они плясали бы на улицах, кипя ложной гордостью и, хуже того, ужасающей наглостью. Что до женщин... да, постоянно преследуемые мужчинами, они быстро растеряли бы организационные таланты, и цивилизация впала бы в длительный гедонистический коллапс непомерных пропорций - скорее, чрезмерных пропорций... о, ладно. Разумеется, нужно будет редактировать с осторожностью и тщанием.
Корбал Броч встал на колени перед своим сундуком и распахнул крышку. Чары развеялись с тихим звоном, словно билось стекло.
Бочелен хмуро поглядел в широкую спину друга. - Чувствую смирение, смотря, как ты это делаешь.
- Ах! - крикнул Корбал Броч, склоняясь и смотря на свое шевелящееся, булькающее, хлюпающее создание. - Жизнь!
- Оно голодно?
- О да, голодно. Да.
- Увы, - заметил Бочелен, подойдя к спутнику и взирая на содрогающегося в сумрачной пещере монстра (а дюжина блестящих глаз пялилась на него). - Хотелось бы, чтобы оно было способно к чему-то большему, нежели тяжкие содрогания. Даже слизень убежал бы от него, не запыхавшись...
- Хватит, - вздохнул Корбал Броч. - Давно прошедшее время. Я ведь выловил всех крыс на борту?
- Именно, и я гадал, ради чего.
- Ребенок теперь носится на множестве лап.
Брови Бочелена взлетели. - Ты впаял конечности крыс в свое порождение?
- Лапы передние и задние, челюсти, глаза и позвоночники. И хвосты тоже. У ребенка много, много ртов. Острые зубки. Хлюпающие носики, ушки на макушке, поросль хвостов.