Сеч'Келлины атаковали со всех сторон. Одно мгновение: сумрак и покой, второе мгновение: вспышка насилия. Каменные кулаки взлетали, посылая Бривов в полет. Другие кулаки врезались в Корбала, могучий евнух удивленно кряхтел. Затем начал отбиваться. Белые как смерть тела пятились, скрежеща о закругленные стены.
Брив - помощник кока оглянулся и понял: все шестеро демонов налегают на евнуха. "Так и нужно, он же во главе и всё такое". Тут он высмотрел неподвижное скорченное тело другого Брива и подкрался, схватил моряка за лодыжки, потащил Брива - Брив, плетельщицу - в сторону от битвы колоссов в середине помещения.
Брив-помощник плотника вдруг оказался рядом с Бривом, ухватил Брива за ногу.
- Эй, - зашипел Брив-помощник плотника. - У Брив волосья оторваны! Эй, это ж не Брив - это Горбо!
- Ясно дело! - буркнул Брив - помощник кока. - Все знают!
- Я не знал!
Помощник кока замер. - Невозможно - ты с ним спал!
- Только раз! И было темно - и некоторым бабам нравится в...
- Хватит. Помоги мне его вытащить!
- А парик?
- Что парик?
- Гм, ничего. Кажется.
Трудно было сказать, кто побеждает - ох нет, сказать было легко. Корбала Броча лупили как котлетное месиво. Удивительно, что он еще стоял, и хорошо что стоял, ведь пока он стоит, демоны им заняты, и стоит пересечь порог, они будут спасены!
Лишь только голова богоподобной твари показалась над бортом, Бочелен шагнул вперед и взмахнул мечом. Острие вонзилось в рыло; от удара что-то вылетело из пасти.
Леса, крючок и ухо.
Гигантская когтистая лапа косо взмахнула, и Бочелену не вполне удалось уклониться - кривые когти прочертили кольчугу. Черненые колечки градом посыпались на кормовую палубу.
Он рубанул по лапе, ощутив, как железо глубоко впилось в запястье, разрезав хотя бы одну из костей.
Бог завыл.
Бочелен мельком заметил вторую лапу, желающую его пришлепнуть, и потому поднял меч в защитную позицию, которая, увы, не могла соответствовать силе удара. Так кузнечная наковальня могла бы обрушиться с крыши многоэтажного дома.
Удар нанесен.
Дерево затрещало, кулак коснулся палубы, и Бочелена на ней уже не было.
Он приземлился, вздымая тучу щепочек, в хранилище.
Сеч'Келлин рванулся к нему. Он инстинктивно парировал, увидев, как демон нанизывается на меч, завывая. Грудная клетка разбилась, словно кусок мрамора под кайлом шахтера.
Крик услышали наверху. Заревев, бог начал рвать палубу.
Пятеро оставшихся Сеч'Келлинов поглядели вверх. Раздались звуки вроде детского плача, и все они полезли к расширяющейся дыре. Чудовищная лапа опустилась, и гомункулы поползли по ней, как по дереву.
Какофония воплей снаружи двери. Встав единой кровавой массой ран, Корбал Броч встряхнулся, глянул на Бочелена и вышел из склада.
Птича Крап смотрела наверх, на тушу лича. Она еще пыталась орать, но голос пропал, совсем пропал и теперь она - как нелепо - издавала звуки, практически не отличимые от стонов лича.
Брив, Брив и Горбо врезались в нее, облегчение на лицах при виде лича быстро сменялось безрассудным ужасом. Тот так и нависал сверху, как принято у поганых монстров.
В этот чудный момент, когда смерть сулило каждое спазматическое подергивание избытка когтистых костистых рук, когда безжизненные черные глаза сулили черноту вне жизни, когда раздался величественно-неестественный, хрипло-носовой скулеж, который должен был стать воплем радостного триумфа... в этот миг, о да, лич отвернулся от намеченных жертв.
Когда Корбал Броч зашагал к нему и встал справа от скованных отчаянием ног Птичи и, улыбнувшись, сомкнул толстые пальцы, ухватившись за обе стороны безобразной головы лича.
Внезапный поворот, резкий треск.
Затем поворот в другую сторону, скрежещущие звуки.
И снова из стороны в сторону, быстрее и быстрее.
Издав сухой всхлип, тело лича оторвалось от головы и шлепнулось на помост мешаниной ног, бровей, ртов и всего прочего.
Корбал Броч поднял голову выше. С той же улыбкой отвернулся...
И взглянул на Бочелена, который показался на пороге, отряхивая с плеч щепки.
- Гляди! - протрубил Корбал Броч.
Бочелен чуть помедлил. - Вижу.
Зажав изуродованную голову под мышкой, Корбал Броч пошел наверх по трапу.
Эмансипор Риз смотрел на руину, которой стал "Солнечный Локон". О, проклятая посудина еще плавает, и это уже что-то. Гигантская рептилия и ее бледные щеночки пропали, нырнув с разбитой кормы туда, в зловредные воды Не До Смеха.
Пьяная капитан Сатер лежала, раскинув ноги, у трапа носовой надстройки; кок рядом декламировал некую поэтическую жалобу, высокую гениальность которой смогли бы понять лишь его собственные мозги. Или, по крайней мере, претендовать на понимание, но ведь в целом мире все только так и делают, аминь.
Затем он увидел выходящего из трюма Корбала Броча; под мышкой было что-то зажато, он принялся гадать что - но нет, не надо, лучше не догадываться! - за ним показались четверо мокрых от облегчения матросов и Бочелен, шагавший вовсе не так уверенно, как прежде.
Небо на востоке бледнело, готовое окрасить море кроваво-алым... но слишком поздно, эге?
Хриплый голос кашлянул позади него, произнес: - Мама сделала что нужно. Мы в безопасности, милая, в полнейшей безопасности!
Эмансипор Риз оглянулся через плечо и вздохнул.
"Дуры!"
Застонав и бросив последний взгляд на Бену Младшую, он вылез из вороньего гнезда и начал спуск.
Корбал Броч показался на палубе лишь на краткое время и спустился в трюм. Еще через сотню ударов сердца вылез снова, кряхтя под весом тяжелой, похожей на пузырь штуки, усеянной крысиными хвостами и крохотными лапками (все были трагически поджаты в предсмертной судороге). Сотни грязных, запавших глазок не моргнули, даже если увидели толпу зевак-моряков.
Едва оказавшись на носу, он снял "кошку", осмотрел все ее острия и, согнувшись, нанизал массу на крюк, поднял со вздохом и перекинул за борт. Громкий плеск, канат начал разворачиваться.
Стоявший неподалеку, но отдельно от команды и капитана, главзевших на всё с открытыми ртами (изо ртов уже начала тянуться слюна), Эмансипор Риз бросил хмурый взгляд на хозяина. - Гм, ловить на этакое...
Бочелен коротко кивнул и дружески хлопнул лакея по плечу - заставив поморщиться от боли в синяках - и сказал: - Думаете, даже обезумевший в сезон гона дхенраби пропустит столь сладкий кусок, мастер Риз?
Эмансипор потряс головой.
Бочелен улыбнулся ему сверху вниз: - Да, некоторое время мы пойдем на буксире, чтобы ускорить путь. Чем скорее избавимся от хватких объятий Мест, Где Не До Смеха, тем, думаю, будет лучше. Не согласны, мастер Риз?
- Согласен, хозяин. Только... откуда нам знать, куда затащит нас дхенраби?
- О, мы это точно знаем. В места нереста, разумеется.
- О.
- Будьте ближе к носу, мастер Риз, и держите наготове нож.
- Нож?
- Разумеется. - Снова сильный хлопок по плечу. - Чтобы перерезать канат в нужный миг.
Эмансипор прищурился и увидел, что канат потянуло круто вниз. - Может сейчас, хозяин?
- Не глупите, мастер Риз. Ну, полагаю, завтракать мы будем внизу, если кок не против.
- Не против? О да, хозяин, я уверен.
- Превосходно.
Дых Губб открыл оставшийся глаз и понял, что смотрит на Хека Урса.
А тот улыбается. - Ах, очнулся? Да, хорошо. Дай-ка помогу сесть. Ты потерял больше ведра крови, тебе нужно хорошо питаться, кок ушел, но сделал размазню специально для тебя. Друг, нет ни ушей, ни носа, нет полступни и кости переломаны. Настоящее месиво.
- Ведро?
- Ох да, больше ведра - уж я ведра знаю.
Хек Урс влил ложку в рот Дыха Губба.
Тот поперхнулся, поборол рвотный позыв и глотнул, и еще глотнул, наконец оказавшись в силах дышать.
Хек кивнул. - Лучше?
- Да, Хек. Кок - поэт, настоящий поэт.
- Именно, друг. Он такой.
Рассеянные... нет, вырвавшиеся, улетевшие словно окалина души снова оказались запертыми в железных, вогнанных в дерево гвоздях.
- Я же говорил: купец управился бы лучше, - сказал мастер Бальтро.
- Я не готов забыться навеки, о нет! - зашипел Вивисет. - Когда ускользну...
- Тебе не ускользнуть, - оборвал его голос, не принадлежащий не одному гвоздю (таким был и жорлиг, но его они уже наслушались, и больше не надо, заранее спасибо). - Мертвые течения пересекли красную дорогу. Наш шанс потерян, навеки потерян.
- Кто ты такой, ради Худа? - спросила карга Дерюгга.
- Хотел бы знать.
- Тогда проваливай, - сказала Дерюгга. - Типы вроде тебя нам не нравятся.
- Купец управился...
- Кто-то пробует мою селезенку! - закричал Лордсон Хум.
За поцарапанными хрустальными линзами нервно качался "Солнечный Локон", заброшенный и забытый. Здоровяк на носу "Беспощадной Мести" не спеша опустил подзорную трубу. Обернулся и оглядел одиннадцать братьев и двух сестер - все на подбор выше среднего роста, отягощенные массивными мышцами, даже женщины - и улыбнулся.
- Благие сородичи, мы их нашли.
Все четырнадцать начали готовить оружие. Двуручные секиры, двуручные мечи (один даже триручный, благодаря чрезмерно амбициозному, но не особо умному оружейнику из Толля), фальшионы, кирки, булавы, дубины, цепы, алебарды и очень страшного вида палка. Доспехи сверкали на утреннем солнце, как и подобает; шлемы были надеты, скорее даже насажены на толстые черепа. Блестели серебряные коронки на клыках - во многих на борту явно прослеживалась примесь джагской крови.